— Все уже почти кончено, правда? — спросила она без сожаления. — Цивилизация это заслужила. Человеческая раса это заслужила. И мы, черт побери, тоже заслужили такой конец. Это что у тебя, последняя сигарета? — Она взяла в руки сигарету светло-вишневого цвета с золотым наконечником.

Он открыл ящик стола, на котором стояла пушка.

— Похоже, что последняя. — Он порылся в куче струн, монет и почтовых открыток. — Да, последняя.

— Ну и ладно.

— Кури и получай удовольствие от того, что осталось, — сказал он. — Относись ко всему проще.

— Это не очень легко. Все вокруг движется и изменяется с такой скоростью. Все горит. Похоже на ракету, у которой засорился регулятор топлива и которая потеряла управление.

— Все может быть. — Он вставил обратно в пушку громоздкое пусковое устройство и попробовал несколько раз, хорошо ли работает вертлюжная установка. Затем, даже не поставив пушку на предохранитель, он направил ее в сторону зарешеченного окна. Он осмотрел пушку со всех сторон. Откинул назад длинные прямые волосы. — Время приходит и уходит. На новом витке все повторяется снова. Иезуиты…

— Ты что-нибудь слышишь?

— Да.

Она взяла свой автомат, который лежал в углу комнаты, повесила его через плечо. Щелчком она включила кнопку, которая находилась на ремне, и через несколько секунд почувствовала тепло, исходившее от энергетического жилета.

— После событий в деревне… — начала она.

— Ты выживешь, Уна. — Ему не хотелось опять выслушивать эту историю. Ему было это неприятно.

Она с подозрением посмотрела на него, пытаясь понять, нет ли в его словах иронии. Вроде бы нет.

— Живые или мертвые, — сказал он и выпустил очередь в окно, в то место, где была тень. Сверкнула вспышка. Через окно подул холодный воздух. Тень упала. Джерри нажал на кнопку на своем ремне.

— Бисли, Бруннер, Фрэнк и все остальные, — сказала Уна, осторожно выглядывая из окна. — Все, кому удалось выжить. Я думаю, они попытаются проникнуть в дом.

— Рано или поздно это должно случиться. И количество их не спасет.

— Я всегда считала, что ты работаешь в одиночку. Такой буржуазный идеалист-одиночка, работающий втихую.

— Убийство по политическим соображениям — это одно дело, — сказал Джерри гордо. — Совсем другое дело обыкновенное убийство. Обыкновенное убийство затрагивает большое количество людей и подразумевает совсем другой нравственный подход к этому вопросу, в конечном счете одно убийство влечет за собой другие убийства. Это как рефлекс. Людей захватывает сам процесс. В основе убийства по политическим соображениям лежит основательная предварительная подготовка. Но, хочешь ты того или не хочешь, все в конце концов сводится к обыкновенному убийству. — В подвал бросили гранату и вместе с ней влетели осколки стекла, они со звоном стукнулись об их энергетические жилеты.

— Это они так защищаются.

— Я никогда не мог этого понять.

Джерри пододвинул стол поближе к окну, затем, высунув дуло в окно, стал методично стрелять. Двое нападающих закачались и упали.

— Карен и Моу для первого раза, — сказал Джерри. Они снова услышали шаги над головой, а потом заскрипели ступеньки лестницы, ведущей к двери подвала. Уна открыла дверь и расстреляла из своего автомата еще двоих. Митци Бисли и Фрэнка Корнелиуса. Фрэнк, как обычно, умирая, наделал много шума, а Митци умерла спокойно, на корточках прислонившись к стене, положив руки на окровавленные колени, а Фрэнк в это время катался по полу, корчился и извивался, судорожно глотая воздух.

В комнату влетели и взорвались еще две гранаты, на несколько секунд они были ослеплены взрывом, от верной смерти их спасли энергетические жилеты.

— Скоро все будет кончено, — сказал Джерри. — Полагаю, что сейчас появятся мисс Бруннер и епископ Бисли. Поскорее бы. У нас остался небольшой запас энергии.

С горящими глазами и оскалом на лице в подвал влетела мисс Бруннер. На ней была узкая юбка от Сен Лорана, в которой она выглядела смешно. Она попыталась выстрелить первой, но Уна опередила ее, засадив ей пулю прямо в лоб. Мисс Бруннер некрасиво опрокинулась на спину.

У окна появился епископ Бисли. В одной руке он держал белый флаг, в другой шоколадку «Твикс». Даже Джерри со своего места увидел, что шоколад был покрыт плесенью.

— Я сдаюсь, — сказал епископ. — Я признаю, что с моей стороны было неразумно ссориться с вами, Корнелиус. — Он засунул шоколадку в рот и полез в нагрудный карман. — Я надеюсь, вы ничего не имеете против? — Он достал китайскую янтарную шкатулочку и открыл ее. Из шкатулки он достал пару щепоток сахарного песка и засунул себе в нос. — Так будет лучше.