– Извини, - жалостливо всхлипнула напарница.
– Больше такого не повторится, честное слово. Просто.... Тихий летний вечер. Птички щебечут. Мы с тобой гуляем по аллее - словно влюблённые.... Вот, и прорвало. Извини, ещё раз.... Давай - свернём налево? Там что-то типа беседки.

– Зачем? Это же в стороне от нужного дома.

– Какой глупый.... У меня же вся импортная тушь - вместе с романтическими бабьими слезами - потекла. Надо лицо привести в порядок. Чего ты застыл - соляным столбом?

Нерешительно откашлявшись, Антонов предложил:

– Может, тогда - до кучи - и поцелуемся? Ну, раз всё равно ресницы заново накрашивать? Типа - и помаду обновишь на губах...

– Заманчивое предложение, - облегчённо вздохнула Сова.
– А я, грешным делом, сомневалась. Мол, решишься ли предложить? Решился.... Молодец, Гриня. Целуй. Ой, одну секунду! Я только вуальку откину...

Глава шестая

Светлые и Тёмные

Поцелуй откровенно затягивался.

Откровенно? Ну, да. Кто бы что понимал - в Высоком искусстве поцелуев.... Не смешите, морды.

Никто, собственно, ничего и не понимает в этом мудрёном деле. Никто, кроме некоторых...

Кого это - некоторых? Тех самых, которые - на самом-то деле - и являются "тайной сутью" русской (российской?), нации.

Те - которые...

Слегка пьян, извините. Поэтому - стишок:

Иногда - на розовом закате.

Я теряюсь - мыслям вопреки.

Солнышко, оно так ярко светит.

Вечером. Излучина реки.

Вечером. Излучина той дальней,

Дикой и извилистой реки.

Свет Луны - таинственный, печальный...

Свет, который.... Слышишь? Сбереги.

Сбереги его - на всякий случай.

Про него - потом - расскажешь ей.

Ей? Конечно. Светлой, самой лучшей.

Той, которая всех краше и милей...

Той, с которой...

С кем мы - незнакомы.

Так бывает. Яркая заря.

За плечами - странника котомка.

Ветрено.

Средина - сентября...

Вот, как-то так. Навороченная картина маслом.

Если изложил путано, высокопарно и недоходчиво - извиняйте, милые дамы и мужественные господа. Бывает. Иногда, на розово-багровом закате, я теряюсь - мыслям вопреки...

Тот летний закат, последним гадом буду, был, действительно, розовым. Бывает...

– Гринь, всё, прекращаем, - томно промурлыкала Сова.
– Временно, понятное дело.... Ну, пожалуйста. Иначе - за себя не отвечаю.... Дело же надо сладить. Вампирша где-то рядом шастает...

– Шастает. Тут ты права.

– Что-то заметил? Слежка за подъездом? Подозрительная машина?

– Нет. Ничего подобного не зафиксировано, - сознался Гришка.
– Сколько минут мы целовались с тобой?

– Не знаю. Голова кругом....

– Минут пятнадцать, наверное. Может, и все двадцать. Но...

– Что - но? Тебе не понравилось?

– Очень. Очень - понравилось! Хочется незамедлительно расширить и углубить.... Но? Это в том смысле, что ничего подозрительного не обнаружено. Вернее, и не могло быть обнаружено. Голова же кругом, как ты сказала. Вернее, головы.... Продолжим?

– Может, перенесём?
– засомневалась Сова.
– Ненадолго.... Дела же. Вампирши всякие.... А, Гринь?

– Перенесём. Так и быть. Ненадолго. Пошли.

– Куда? Куда - пошли?

– Оля...

– Сова.

– Может, Совёнок?

– Согласна. Как скажешь.

– Мы стоим - как раз - напротив парадной, где живёт искомая нами девица, - известил Григорий.

– Почему ты так улыбаешься?

– Как - так?

– По-дурацки!
– возмущённо захлопала пушистыми ресницами Сова.
– Как наглый деревенский кот, объевшийся ворованной сметаной.

– Может, как счастливый путник?

– Поясни, пожалуйста.

– Ну, шастал человек по белу Свету. Для чего, спрашиваешь, шастал? Почему? Зачем? Искал, надо думать, смысл жизни, счастье своё. И, вдруг, нашёл. Поэтому и счастливый.

– Антонов, ты меня пугаешь.

– Чем же, сердечко моё?

– Ещё немного - и начнёшь звать замуж.

– Уже зову, - улыбнулся Гришка.
– Понимаю, что всё это глупо выглядит. Глупо - до неприличия. Мол, так не бывает. Понимаю. Но...

– Что - но?