– Но, как известно, сердцу не прикажешь.

– Не прикажешь, тут ты прав, - согласилась напарница, после чего предложила - тусклым и бесцветным голосом: - Ладно, прервёмся. Пошли, проведаем нашу подопечную, поболтаем.... Чёрт! Пока целовались - пакетик с сушками упал на землю. Затоптали, понятное дело, бегемоты неуклюжие и престарелые. Жалко...

Рядом раздалось злобно-сдержанное рычание - мимо них проходила пожилая высокая дама, державшая на длинных поводках двух тощих и высоких в холке собак. Глаза псов - загадочно и угрожающе - отливали вечерним прибалтийским янтарём.

– Доберманы, ик?
– машинально прячась за широкой спиной спутника, спросила Сова.
– Мускулистые такие, зубастые.

– Не знаю, - сжав зубы, ответил Антонов, а через секунду негромко рыкнул в ответ: - Р-р-рыы...

Реакция на это нехитрое действо не заставила себя долго ждать - поджарые псы, вырвав повадки из хозяйских рук, нервно шарахнулись в сторону и, обгоняя друг друга, со всех мускулистых ног (лап?), припустили по аллее.

– Сволочи гадкие!
– устремляясь за собаками, обиженно завопила-завыла высокая тётка.
– Гниды бесстыжие! А ещё интеллигентными людьми прикидывались.... Сталина на вас нет!

– Что это было?
– заинтересовалась Сова.

– Точно не знаю, - засмущался Гришка.
– Природная фатальная странность, не более того...

– А, поконкретнее?

– Не люблю я, блин, собак. Котов и кошек обожаю до потери пульса, а собак - терпеть не могу. Причём, с самого малолетства.... Ну, и они меня, соответственно, слегка недолюбливают. Как увидят, так сразу же начинаю рычать и зубы скалить.... Приходится отвечать. Кто посмелее - в бой вступают. Остальные - ноги-лапы делают.

– Наверное, в твоих ближайших родственниках, милый, и лесные волки числятся, - предположила напарница.
– Ничего странного и необычного. Бывает...

"Милый!", - глумливо захихикал невыдержанный и насмешливый внутренний голос.
– "Интрига, как принято говорить в современных любовных дамских романах, неуклонно закручивалась-заворачивалась. Причём, в крутую и безумно-чувственную спираль...".

Тёмный подъезд, остро пахнущий свежей кошачьей мочой, бетонная серая лестница, занозистые перила, третий этаж, дверь, оббитая светлой вагонкой.

Сова потянулась пальцем к кнопке звонка.

– Подожди, - попросил Антонов.
– Не спеши.... А, что мы скажем? Как представимся?

– Не забивай, Гриня, голову чужими проблемами, - Сова вновь стала прежней - насмешливой и ужасно-деловой.
– Психология является зоной моей приватной ответственности. Как и договаривались.

– Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!
– длинно, настойчиво и тревожно прозвенел-разрыдался звонок.

За дверью послышались торопливые лёгкие шаги.

– Кто там?
– спросил звонкий голосок.

– Открывайте, Юлия!
– голосом строгой школьной учительницы начальных классов велела напарница.
– Нас прислал Поэт. Дело важное и неотложное.

– Ага, сейчас, - заверили за дверью.
– Димка меня предупредил. Минут двадцать назад брякнул. Я только халат накину...

– Ни к чёрту у вас, "дозорные", с элементарной дисциплиной, - покачав головой, пробурчала Сова.
– И ты, Антонов, хорош гусь. Почему, спрашивается, не выдал подчинённому чётких и однозначных инструкций? Охламон озабоченный. Одни глупости на уме. Только и горазд, что пялиться на аппетитные женские коленки.

– Дык...

– Молчи уже. Может, оно и к лучшему.

Несколько раз тихонько щёлкнул механизм стандартного замка, дверь приоткрылась.

– Проходите, пожалуйста, - предложила светленькая девушка, облачённая в ситцевый халатик - сплошные васильки, колокольчики и ромашки.

Переступая через порог, Сова недовольно хмыкнула.

"Понятное насквозь недовольство", - бодро забубнил язвительный внутренний голос.
– "Халатик-то - одно названье. Коротенький и слегка прозрачный. Да, наша Матильда-Юлия - натуральная наяда. То бишь, древнегреческая богиня Афродита. Только низкорослая - и до метра шестидесяти не дотянула. Но - ноги! Полтора метра в длину! Никак не меньше.... Вот, Совёнок и приревновала. Чисто автоматически. На тонком женском инстинкте, понятное дело.... Может, оно, как говорится, и к лучшему?".

Квартира оказалась совершенно обыкновенной - тесная прихожая, длинный узкий коридор, некое подобие евроремонта, сделанного, впрочем, лет семь-восемь назад.

"Шведский ламинат уже - местами - стёрся", - автоматически отметил Гришка.
– "Высокий потолок покрыт сетью мелких трещинок. Пластиковые плинтуса слегка покоробились. Последствия недавнего мирового финансового кризиса - надо понимать...".

Они вошли в комнату, выполнявшую - судя по всему - функцию гостиной-столовой: парочка диванов, длинный обеденный стол, окружённый стульями с резными спинками, буфет, сервант, барная стойка с микроволновкой, кофеваркой и тостером.