Небо пасмурное, темные облака поднялись высоко. А мимо, совсем рядом, не спеша, течет желтый поток. Он совсем скрыл зеленую полоску клевера, добрался до чия и осота.

Сколько здесь терпящих бедствие насекомых! Плывет жужелица и все неудачно цепляется за веточки растений. На кустики вползли осы-калигурты, осы-сфексы, клопы-солдатики, серые слоники, божьи коровки, всего не перечтешь. Паукам-ликазам поток нипочем. Они перебегают его как по гладкому асфальту, кто порожняком, а кто и с тяжелым коконом, подвешенным к кончику брюшка.

Упала в лужицу белоголовая мушка-сирфида. Крутится, трепещет крыльями, пытается перевернуться и взлететь. Мушка-береговушка стала носиться по воде. Увидала тонущую сирфиду, стала ее атаковать, ударяет головой о голову. Что она затеяла — трудно понять: то ли игру от избытка сил и одиночества, то ли утопить добычу и потом поживиться ею. Иногда она убежит на своих ходульных ногах далеко, потом снова проведает мушку и боднет ее, бедную. И так много раз.

В одном месте все кустики черные. Они облеплены копошащейся массой жуков. Это красноголовые шпанки — эпикаута эритроцефала. Как я их сразу не заметил? Грудь жуков темная, голова темно-коричневая, надкрылья испещрены продольными ярко-белыми и черными полосами. Одежда красноголовой шпанки, как и у всех представителей семейства шпанок, заметная, видная издали и предупреждает о ядовитости. Для чего шпанки собрались компанией? Посмотрим внимательно, сколько тут самцов и самок. Их легко различить друг от друга. Самцы меньше, усики их толще и устроены по-другому. В скопищах, оказывается, преобладают самцы, но те жуки, которые отлетают от него, — самки.

Видимо, чем-то сильно пахнут жуки. Дует легкий ветерок, и с подветренной стороны на химический сигнал несется к скопищу новое пополнение. За сколько километров жуки уловили призыв, почувствовали скопление своих собратьев?

Скопище жуков не случайное, а брачное. Оно, видимо, будет существовать еще несколько дней, пока постепенно не рассеется. Самцы потом погибнут. Самки откладут в землю яички и также прекратят существование. Все это произойдет скоро, сейчас, весною. Из яичек потом выйдут маленькие и очень подвижные личинки, разбредутся во все стороны в поисках яйцекладок или, как их еще называют, «кубышек» саранчовых. Многие личиночки погибнут, истощив свои силы в бесплодных поисках, некоторым же удается добраться до своей цели. Как только кубышка найдена, личиночка жадно принимается уничтожать яйца, вскоре же линяет и приобретает совершенно другую внешность. Дальше с нею происходят странные превращения. Личинка второй стадии снова линяет и становится слабоподвижным толстым червяком. Потом еще линька без особых изменений, и еще очередная линька, после которой из личинки выходит что-то очень сильно похожее на куколку. Эта ложная куколка опять линяет, из нее выходит вновь подвижная личинка. Наступает шестая линька, и подвижная личинка превращается, наконец, в настоящую куколку. К этому времени все яйца в кубышке саранчовых съедены. Куколка замирает на зиму, весною же из нее выходит жук, красноголовая шпанка, и взлетает в воздух в поисках брачного скопища.

Красноголовые шпанки сильно уничтожают саранчовых и этим приносят большую пользу.

Внизу продолжает журчать вода. Я иду вдоль ручья дальше по направлению к лёссовому обрыву, где была пересыхающая лужица. На ее месте большая глубокая яма, заполненная водой, и сверху в нее журча вливается маленький водопадик. Ничего не осталось от лужицы и все ее обитатели — маленькие дафнии, личинки мух, красные личинки комариков расселились по всему распадку и теперь, когда пройдет вода, будут долго жить в таких же маленьких лужицах, пока их не высушит горячее солнце.

Сегодня, десятого марта 1965 года, небо ясное, и, наверное, будет теплый весенний день. Солнце взошло над тугаями и пустыней, и сразу почувствовались его ласковые лучи.

Высоко в небе к Соленым озерам тянут стаи уток, кричат в кустах фазаны, хлопают крыльями, заливаются щеглы, синички-лазоревки. Только насекомых не видно. Не отогрелись после утреннего заморозка.

Но с каждым часом теплее. От ручейка на берег выползает маленький темно-серый ручейник. На его спине два отросточка — зачатки крыльев. Он очень торопится, забирается на тростинку, крылья его расправляются, складываются на спину, и вскоре он, справляя весну, уже трепещет в воздухе.

Сверкают на солнце крыльями жуки-стафилины, какой-то большой жук с гулом проносится мимо. Куда он спешит, зачем так рано проснулся?

Открыл крышечку своего подземелья люковый паук, принялся за ремонт зимней квартиры, соскребывает ядоносными крючками комочки земли, опутывает паутиной, собирает в тючки и выбрасывает наружу.

Муравьи еще спят в подземных убежищах, ждут, когда к ним в глубину проникнет тепло, не верят весеннему дню. Еще будут морозы, холода, дожди, быть может, даже снега. Зато любители прохлады — муравьи-жнецы — все пробудились, выбрались наверх и принялись заготавливать семена тех трав, которые осенью были несъедобны, а теперь после зимы как раз кстати. Кое-где возле входов гнезд греются зоркие и чуткие крылатые самки и самцы. Едва упадет на них тень, и все они в спешке, сверкнув крыльями, мчатся в спасительные подземные лабиринты.

Кончился сон у пустынных мокриц. Теперь прощайте зимовочные норки и тесные скопища! Наступила пора расселения, свадебных путешествий и забота о потомстве. Не беда, что еще будут холода, весна все же наступила, чувствуется ее дыхание.

Над небольшой полянкой среди высокого лоха реют в воздухе клопы-солдатики и садятся на землю. Желтая сухая трава колышется от множества красных телец. Они тоже расселяются и сюда залетают со всех сторон по пути.

В ложбинках, где скопилась вода, в мелководных лужах копошатся клопы-гладыши, кориксы, жуки-водолюбы. Они прилетели сюда, на мелководье, в тепло из холодных, в ледяных заберегах речек. Когда наступит засушь, вся эта братия переселится обратно.

А солнечные лучи еще жарче. В тени уже более двадцати градусов. Яркие цветистые фазаны по-весеннему раскричались в кустах чингиля. На сухом суку завел веселую и звонкую трель пестрый дятел. Пролетела сорока с веточкой в клюве для гнезда. Высоко в небе просвистели крыльями шеренги уток-шилохвосток. Сверху донеслись крики журавлей. Большие птицы, медленно взмахивая крыльями, неслись на север, на родину. А когда стих ветер и только чувствовалась едва заметная плавная тяга воздуха, на паутинках поднялись паучки и полетели в дальние странствования. Полетели все: крошечные, неопытные, не знающие жизни юнцы-малыши, едва вышедшие из родительских коконов, и те, кто еще осенью начал самостоятельную жизнь и удачно перезимовал. Поднялись в воздух и пауки-волки из семейства Ликозид. Вот мимо на длинной сверкающей нити медленно проплыла молодая самка-ликоза, размером с горошину. За ней другой пилот бродяга-скакунчик стал постепенно набирать высоту. Земля запестрела паутинными нитями, а небо расчертилось сверкающими линиями. Никто не знал о том, что пауки-ликозы и скакунчики также умеют летать, как те, что всю жизнь сидят на своем месте в своих паутинных ловушках и только один раз в детстве превращаются в воздушных путешественников. Так неожиданно открывается маленькая тайна паучьей жизни.