Что с ним происходит, мне совершенно не понятно…

Эмма как всегда сидела вдалеке от входа, и, помахав не рукой, отодвинулась к окну. Медленно и очень осторожно я подходила к ней. Вокруг валялись сумки и рюкзаки, об которые я запросто в таком состоянии могла спотыкнуться. Перешагивая через каждый, я держалась рукой за рядом стоящие кресла, и вот, наконец, я подошла к подруге. Эмма странно на меня посмотрела.

— Вид у тебя, какой- то болезненный, — настороженно сказала она.

Я попыталась улыбнуться, но лицо не слушалась меня, будто было мной не управляемо.

— С тобой точно всё хорошо? — уже более серьёзно сказала Эмма.

Неожиданно автобус тронулся и с такой силой, что меня откинуло немного вперёд, но самое интересное, что дернулась я одна, остальные нормально сидели на местах.

— Ты меня пугаешь, — испуганно сказала подруга.

— Я и сама не понимаю, что происходит, — болезненно ответила я.

— Может, тебе сегодня надо было посидеть дома? — заботливо спросила она.

— Да брось. Сейчас всё будет хорошо! — попыталась радостно сказать я и отвернулась, чтобы Эмма не увидела моего измученного лица.

Казалось, что голова сейчас расколется на две части!

Неожиданно меня стало сильно мутить, и я даже побоялась, что меня сейчас вырвет прямо на Эмму, так что, отвернувшись как можно сильней от неё, я смотрела вперёд на дорогу, как советуют при тошноте. Поскорей бы выйти отсюда! Надеюсь, свежий воздух вернёт меня к жизни…

Так минут двадцать, я боролось сама с собой, а точней со своими человеческими слабостями. Двери автобуса распахнулись, и подул свежий ветерок. Жадно вдыхая его в себя, я протискивалась сквозь толпу к выходу. Выйдя из автобуса, я подошла к лавочке, и села на самый краюшек, опустив голову между колен.

Через пару минут из автобуса вышли Эмма и Браин. Они взволнованно подошли ко мне, и посмотрели на меня своими жалкими глазами.

— Знаешь, всё- таки тебе надо было остаться дома, — уверенно сказала Эмма и присела рядом со мной.

— Она права, — согласился Браин, — посмотри на себя! Ты вся бледная как камень!

— Браин, я всегда была бледной, — попыталась оправдать свой внешний вид я.

— Я серьёзно, — настаивал он, — Ты наверно отравилась, или…

— Или переутомилась, — добавила Эмма, увидев, как истёк словарный запас Браина.

— Ребята, успокойтесь, — уверенно сказала я, — со мной всё в порядке, — врала им я так естественно, что чуть сама не поверила в свои слова.

Я уверенно встала, но резковато, так что моё тело пошатнулось, и я опять упала на скамейку.

— Куда ты в таком виде пойдёшь! — недовольно сказала Эмма.

— Эмма, я просто сегодня без сил, сейчас всё пройдёт, — попыталась убедить её я.

— Это меня и волнует, — неожиданно сказал Браин, — когда человек слабый, это первый признак какой- либо болезни! — с умничал Браин.

— Когда это ты стал таким умным! — съязвила я.

Браин недовольно на меня посмотрел.

— Он прав, — подтвердила его слова Эмма, — тебе надо домой…

— Эмма, — недовольно перебила её я.

— Чего ты добиваешься! Хочешь упасть в обморок, на каком- нибудь уроке? — возмущенно спросила она.

Я уже хотела ответить, но потом опустила глаза вниз и грустно вздохнула.

— Давайте так, — предложила я, — сейчас я иду на урок, если мне не становиться лучше, я под вашем присмотром пойду в мед пункт, ну и домой!

Браин удовлетворительно на меня посмотрел.

— Ладно, — сказал он, — только если тебе станет хуже, виновата ты будешь сама, — подвёл черту он.

Я усмирительно кивнула, и медленно привстав с лавочки, пошла на английский.

В кабинете было ужасно душно, хотя все окна были открыты. Не показывая своего состояния Эмме, я подошла к столу и осторожно присела на стул.

— Элизабет, я думаю, тебе лучше подождать на улице пока не начнётся урок, — заботливо сказала она, но я, к сожалению её не услышала.

Как только она начала говорить в кабинет вошли Майкл и Роберт Тернеры, так что всё моё внимание было сконцентрировано только на них.

Я уже даже хотела улыбнуться Майклу, не смотря на свой ужасный вид и кошмарное состояние, но он даже не посмотрел в мою сторону! Это очень сильно удивило меня, и к моей загадочное болезни прибавилась ещё грусть.

Прозвенел звонок и начался первый урок. Слушать параграф и запоминать определения в таком состоянии я не могла. Голова кружилась, и мне казалось, что я сейчас провалюсь в какую- то бездну.