магазинам.

Ведь нет ничего плохого смс-ситься с другом одним скучным вечером,

правда ведь?

«Почему у снеговика такое счастливое лицо?» – я нажимаю

«Отправить» и тут же отбрасываю телефон в сторону, будто вот-вот получу от

него ожог. Я спятила.

Меньше чем через минуту приходит ответ:

«Это мой драгоценный бармен с ямочками?»

Закатив глаза, пишу ему:

«Ты должен был ответить: «Почему, Логан?» Плоховато играешь».

«Извини, плохо слышу тебя, мешает звук клавиатуры, пока

сохраняю твой номер в контакты. Почему, Логан?»

Я уже смеюсь от собственной похабной шутки.

«Потому что он ждет игру в снежки» [сексуальная практика, при

которой мужчина эякулирует в рот партнерше, а та передает его сперму

другой партнерше или возвращает мужчине через поцелуй – прим. перев.].

Короткая пауза.

«Ого. Это отвратительно. Надо удалить твой номер».

«Ничего подобного, – возражаю я. – Шутка гениальная».

«Ладно. Ты меня рассмешила, – пишет в ответ он. – Как обычно».

«Как обычно, как же, – глумлюсь я. – Мы с тобой виделись всего

четыре раза».

«Хочешь пятый?»

«Нет».

«Ок. Чем занята?»

Хм, не такого ответа я ожидала.

«Полирую ружье и читаю про вазэктомию», – пишу я в ответ.

«Мой отец сделал вазэктомию, потому что это позволяет сексу быть

более спонтанным, – пишет он. – Это мне сестра сказала на мой двадцать

первый день рождения в отместку за то, что я врезался в ее машину,

сдавая задним ходом».

Моргая, смотрю на экран телефона.

«Мне действительно нравится твоя сестра, на каком-то духовном

уровне», – отвечаю я.

Люк идиот. И он совершенное не в моем вкусе. Почему я тогда сижу и

улыбаюсь?

«Знаю и вообще-то побаиваюсь, что вы познакомитесь».

«Что делаешь сегодня вечером?» – спрашиваю я.

«То же, что и вчера и позавчера вечером: гуглить читы к Titanfall,

чтобы надрать тебе задницу. Когда мой матч-реванш?»

Это вообще-то… вроде бы… звучит забавно. Несколько минут я ничего

не отвечаю. Иду на кухню и выбрасываю свой недоеденный ужин. Мою

тарелки и прибираюсь. Затем возвращаюсь к дивану и недолго думая пишу

ответ:

«Через двадцать минут. Готовься продуть».

***

Когда поднимаюсь по ступеням дома Люка, на меня накатывает дежавю.

Я здесь не ради секса – не перестаю себе об этом напоминать – но я бы

соврала, если сказала бы, что не вспоминаю тот последний раз, когда была

здесь. У меня никогда не было постоянного мужика для секса… И вот таким

образом это и случилось?

Не похоже на то.

Улочка тихая, с небольшими аккуратными домиками, в которых горит

свет. Снова посмотрев по сторонам, я стучу в дверь. Рядом с ковриком у моих

ног стоит большой горшок с маргаритками, и я не могу решить, какой из

вариантов мне нравится больше – что их посадили его сестра или мама, или

же сам Люк.

Где-то вдалеке лает собака, а через открытое окно слышен гул телевизора

Люка. По звукам его шагов по плитке, потом по ковру, а потом снова по

плитке я понимаю, что он был на кухне, и тут же вспоминаю, что ручка

входной двери немного заедает. Понятия не имею, как я умудрилась

запомнить такие мелочи.

Крыльцо озаряется светом, и на пороге появляется улыбающийся мне

Люк. Наш зрительный контакт отдается где-то в животе, это похоже на гул

электричества. В сосуды впрыскивается адреналин, и я всерьез размышляю,

не повернуться ли мне и не сбежать вниз по ступеням. Рядом с друзьями