– - Наступило время решающего сражения -- Битвы Двух Столетий, -- спустя минуту продолжил Маан.
– - Слуги Триждырождённого задумали истребить обессилевших греолов, но просчитались. Ткавел, видя такое кощунство со стороны своего внука Керномахса, решил помочь этому многострадальному народу. Бог создал в Кеаре колодец и наполнил его Уино из своих вен, воинам же пообещал, что он не иссякнет в течение года. Шла война. Пылали города, рушились крепости. С каждой стороны погибло не по одному десятку тысяч воинов...

Коввил трепетно внимал словам друга, в его янтарных глазах мелькала сталь клинков, всполохи магического огня и отсветы жестоких пожарищ, в ушах слышался плачь детей и стоны умирающих, перекрываемые воинственными криками и заунывным рёвом ротранов.

– - Эта была последняя война в Битве Двух Столетий и закончилась она сражением при Шэр-Таке. Год минул, греолы одолели врага. Армия Триждырождённого была повержена. Источник Уино почти иссяк. Однако, несмотря на то, что в этот год ни один греол не умер от недостатка Уино, их всё равно стало на две трети меньше от прежнего. На Ганисе осталось не больше десяти тысяч греолов, и это включая стариков и детей. Ткавел призвал Таэм'Лессанта и троих его сподвижников к себе в Верхние Земли. Он сказал, что сможет погрузить всех оставшихся греолов в долговременный сон и тем спасти их. Во сне они дождутся Сида Сароса, в неизбежном приближении которого Ткавел уверил Таэм'Лессанта, проснувшись же -- станут жить в обновлённом, но в то же время привычном для них мире. Этим четверым он предложил остаться, чтобы присматривать за спящими сородичами. Так же он пообещал Таэм'Лессанту что наделит их недюжими способностями, а взамен потребовал их сердца.

– - Вот это поворот!
– - Коввил огладил пальцем верх своего оттопыренного левого уха.
– - Зачем они Ткавелу?

– - Я не знаю. В книжках умных об этом не пишут, а сам он не соизволил со мной по этому поводу объясниться. У Ткавела всегда лишь одна причина -- просто он так решил.

– - И они согласились?

– - А что им оставалось делать. Конечно же, они согласились. Обнадёженные тем, что по наступлению Сида Сароса мир снова станет прежним, Таэм'Лессант и трое его соратников согласились на предложение Великого Первого и отдали ему свои сердца. Фора, Эрок и Тэннар создали криптовые сеперомы, помнишь значение этого слова?

– - Ещё бы -- "сепером" на греоте значит надежда.

– - Боги в одночасье погрузили всех греолов в глубокий сон, и поместили их тела в сеперомы. Там они должны дождаться Сида Сароса, Ткавел даже пообещал Таэм'Лессанту, что подаст ему знак.

– - Какой?

– - В качестве Вестника на Ганис снизойдёт бездуховное создание, человеческое дитя, которое за один год проживёт полную человеческую жизнь и умрёт в момент наступления Сида Сароса.

– - Ну почему всё так сложно, Огненный? Можно же просто прийти утром, и шепнуть на ушко: готовьтесь, мол, год вам на всё про всё, не успеете -- пеняйте на себя.

– - Тебе кажется это смешным? Ты опять улыбаешься.

– - Не грустным -- факт. Не драматизируй, Огненный.
– - Коввил снова улыбнулся и стал в этот момент похож на хорька, отыскавшего лазейку в курятник.
– - Или ты думал, что можешь этими сказками меня разжалобить?

– - Это не сказки!

– - А если выясниться что это ложь?

– - Не выяснится, ведь это правда.

– - Ладно, разберемся. Скажи лучше -- что получили от Ткавела греолы?

– - Первое, самое простое и предсказуемое -- Уино. Много. Сколько захотят. Ткавел вскрыл вену на левой своей руке и вновь наполнил колодец... и воздух и воду, и даже камни им напитал. Всё.

– - Зашиби меня Хорбут, -- в насмешливом ужасе вытаращил глаза Коввил, -- если я хоть что-то понимаю. На кой ляд тогда Ткавел эту кашу с сеперомами заварил? Дал бы всем греолам Уино, сколько захотят и делу конец.

– - Ты вообще слушаешь меня, Воздушный? Ткавел отдал им часть Уино, что тёк по его венам.

– - Он всемогущ. Думаю, Уино в его венах хватит на десять таких планет как Ганис.

– - Кстати, именно тогда-то и начали появляться на Ганисе первые маги, отличные от греолов и кану. Уино "от бога Ткавела" отличалось от обычного, того что давал своим светом Сарос, и разумеется, тут же стали появляться существа способные с ним взаимодействовать. Сперва это были звери, наши пееро самые типичные их представители. Потом появились экриал и роал.
– - Над трубкой, которую Маан держал в другой руке, волоском поднималась струйка табачного дыма. Сиурт некоторое время в задумчивости смотрел на неё, затем качнул рукой, сизая нить заколыхалась, свиваясь в спираль.
– - Да много кто ещё, Воздушный. Нас так много, и все мы разные. Может в том и была одна из великих задумок Ткавела?

– - Может и так, а может и нет. Он бог, не мы. Ты обо всём этом, откуда знаешь? Не думаю что у Лаара Софегарского такое написано.

– - Райза нашептала. Я же говорил: провёл исследования.

– - Какая ещё Райза?

Маан поднял на друга удивлённый взгляд и на лице того отразилось запоздалое просветление.

– - Кану? Из Верети?

– - Она.

– - Так бы сразу и сказал. Ещё что греолы от Ткавела получили?

– - Он дал им способность изменяться, не теряя при этом индивидуальности. Это не иллюзия, заметь, и не морок. Они могут изменять себя. Полностью. По-настоящему. Они не скрывают свой подлинный облик, как мы это привыкли делать, а придают телу любую из ранее увиденных форм, внутренне оставаясь самими собой. Ещё он дал им возможность общаться с кархами.

Коввил сдвинул брови, озадаченно поводил пальцем по мочке правого -- это был привычный для него жест.

– - Впечатляет. Не много им?

– - Я тоже так думал, пока не узнал, что у Ткавела было ещё одно условие. Великий Первый захотел примирить греолов с их врагами реикану. Он призвал мятежного Керномахса и вождя реикану -- Ридатиара.

– - Реикану?

– - Так называли себя, вставшие на сторону Триждырождённого кану. "Реин" -- тьма по кануански.

– - Да-да я помню. Почему только их позвали? Ты говорил, что на стороне Триждырождённого воевали и люди и другие сэрдо.