– Да, черт его знает. Я и сама иногда не могу понять, к чему все эти труды. Может, мы и вправду не настолько умны, как люди из верхнего мира?

Адски тяжелый труд подстегивал Джулию проявлять прилежание в учебе. Духота, вонючая жижа по колено, в которой приходилось стоять полдня, и тучи насекомых над головой. Не редко, с кем-нибудь из заключенных случалась истерика прямо на работе, и тогда карцер. А на днях случилось то, что окончательно убедило Джулию не задерживаться в тюрьме больше положенного.

Как всегда, их смена после полудня вышла на очередную плантацию сахарного тростника. Рядом с тюрьмой все участки уже были выкошены и пришлось идти на новые. Шли они двумя колоннами, спереди и сзади замыкаемые охраной с оружием. Была в их колонне смуглая девчонка Лиана. Она упросила охрану отойти с дороги по малой нужде. Ради нее остановили всю колонну. Дорога шла над болотистыми полями поросшими разной травой и кустарниками. Лиана спустилась с дороги и попыталась присесть рядом с кромкой зеленой воды. К ужасу всех, молниеносно, из воды выскочил крокодил и зажал девушку в пасти. Он несколько раз крутанул ее из стороны в сторону. Лиана попыталась закричать, но сразу же затихла. Охрана запоздало выхватила оружие и пристрелила крокодила.

Когда вынули девушку из сомкнутых челюстей хищника, она оказалась почти разделенной на две половины. Джулия еще несколько ночей, только закрыв глаза, видела картину разорванной девушки, как наяву.

– Не знаю, что меня ждет после, но тут я точно задерживаться не собираюсь.
– призналась Джулия Елене.

– Тогда поднажми еще, чтобы мы с тобой попали на отбор в одно время.

– Хорошо.

Чего стоило Себу не замирать каждый раз, когда он видел что-нибудь из ряда вон выходящее. Гонолул настолько отличался от Валгаллы, насколько Валгалла отличалась от нижнего мира, а может быть еще больше. Если представить себе рай при жизни, то он и должен был выглядеть, как Гонолулу.

Себ не видел всей четверти, но ему сказали, что она не так велика, как прочие. Состояла она из островов естественных, а так же искусственных, стоящих на морском дне на опорах. Жилье на таких островах могло находиться, как над водой, так и под ней. И тогда в окна квартиры смотрели не чайки или голуби, а стайки искрящихся мелких рыбешек, или одинокая акула, гоняющая эти стайки.

И естественные, и искусственные острова утопали в зелени. Она была повсюду. Между встречными полосами дорог, на крышах зданий, и вообще на любом, мало-мальски свободном месте. Из-за этого воздух казался намного чище и ароматнее даже чем в нижнем мире, не говоря о Валгалле, где воздух каждый день менял свой цвет.

Между островами была вода. Её цвет, в зависимости от погоды, менялся от голубого до изумрудного. Море, или как говорили местные, океан, всегда был спокоен и с ним случались только приливы или отливы.

Транспорт в Гонолулу был бесшумным и совершенно не выделял в воздух никаких запахов. Двигался он над поверхностью дорог, совершенно не касаясь их. Так же передвигался транспорт и между островами, двигаясь над поверхностью океана. Бесшумно и чисто.

В бытовом аспекте жизни Себа впечатляла полная автоматизация всех процессов. Зашел в туалет, узнал о себе много нового. Нужно ограничить себя в мучном и налечь на фрукты и овощи, или туалет может отправить в медицинский блок академии сообщение о том, что пора бы слушателю Маккинли получить ряд процедур, очищающих сосуды и прочие проводящие системы организма.

Кухня подсовывала блюда исключительно по рекомендациям анализов, и была упрямее бабушки, пытающейся угостить тебя своим пирожком. Так же обстояли дела и с физическими упражнениями. Если ты не в тонусе, то тебе не положены многие вещи, как-то дополнительный ужин, просмотр фильма, или сидение за компьютером. Нравится вкусно питаться, будь готов мучить тренажеры чаще обычного.

Несмотря на непривычную заботу, Себ отметил, что с каждым днем он становится сильнее, спокойнее и увереннее. В Гонолулу многие рутинные проблемы были возложены на автоматику. У человек было гораздо больше времени на то, чтобы заняться тем, к чему у него было природное расположение. Буквально за месяц, Себ узнал о себе много нового, и смог понять, что он умеет делать лучше многих.

Тесты в академии выявили у Себа склонность к аналитическим способностям. Причем, с одной особенностью. В обычном состоянии, они были, как у большинства людей, но стоило попасть в критическое состояние, как они переходили на новый уровень. Одним словом, гарантированно выигрывать в шахматы Себ мог только под дулом пистолета. Отсюда и были понятны всем, знакомым с его судьбой, причины высокой жизнеспособности сержанта.

Академия располагалась на отдельном острове. Состояла она из учебных корпусов и полигона. Первоначальные опасения Себа о том, что кто-то сумеет опознать в нем ненастоящего Маккинли, развеялись. Настоящий Марк Маккинли никогда не был в Гонолулу. Он жил в бедной четверти одного из миров, развивавшего скотоводство. По большому счету, молодому парню, было отчего бежать. Жаль, что все так печально получилось. Себ нашел его досье в глобальной сети, и внимательно изучил, дабы на всякий случай не опростоволосится. Он привязал эти знания, к регулярно проводимым с ним, процедурами восстановления памяти. Шрамы на лице Себа избавили его от необходимости быть похожим на настоящего Маккинли. С таким лицом он мог быть кем угодно.

Так как сама необходимость в регулярной армии возникла относительно недавно, то и опыта у преподавательского состава не было никакого. Вооруженные старыми учебниками, рассказывающими о войнах далекого прошлого, они пытались их как-то привязать к войне, которая происходила в данный момент в Сибири, и готова была разгореться еще в нескольких четвертях.

Опыт Себа в глазах военных преподавателей казался огромным. Рассказывая перед слушателями с вечера придуманные истории, являвшиеся переиначиванием реально происходивших боев, Себ ставил себя на сторону сил правительства. И слушатели, и преподаватели записывали на диктофоны каждое слово Себа. Наверняка, новые учебники, выпущенные вскоре, будут иметь обширный материал рассказанный Себом.