Себ обратил внимание, как в небе появилась темная точка. Она быстро приближалась, и вскоре превратилась в самолет. Стальная птица заходила на посадку. Она опускалась все ниже, пока не коснулась взлетной полосы колесами, выпустив дым из-под них. Самолет, несмотря на свои размеры, быстро остановился, и на медленном ходу принялся рулить по полосе.

По салону пробежала вибрация. Включились двигатели. Самолет тихо покатился на взлетную полосу. Он вышел на финишную прямую и остановился. В салон зашла стюардесса и прочла краткий список формальностей, в конце речи пожелав счастливого пути. Двигатели взревели, и резкое ускорение припечатало Себастиена к спинке. Эйзенхауэр довольно улыбнулся. Юноша снова воткнулся в иллюминатор, боясь пропустить что-нибудь интересное.

Шум из-под колес стих, и Себ понял, что они теперь никак не связаны с землей. Напротив, земля стремительно уходила вниз. Вид сверху был непривычным и завораживающим. Себ представлял его иначе. Чем выше поднимался самолет, тем дальше за горизонт было видно. Внизу были одни горы. Селения раскинулись узкими цепочками вдоль озер, рек и в долинах, между гор. Горизонт закруглялся, делая мир Альп похожим на половину головки швейцарского сыра.

Откуда прозвонили два раза. Монтгомери отстегнул ремень и выглянул в проход.

– Скоро там еду начнут носить?

– Внимание, самолет заходит в зону перехода. Просьба занять свои места и пристегнуть ремни.
– Раздался из динамиков голос командира корабля.

Через пару минут по бортам заиграли струйки 'тумана'. Еще через минуту самолет погрузился в туман полностью и вылетел... в ночь. В небе висела луна, светили звезды. Себ удивленно обернулся на своих провожатых.

– Ничего удивительного, у нас еще ночь, или уже ночь.
– Сказал Монтгомери.

– Еще.
– Подсказал Эйзенхауер.

– У нас, это где?
– Спросил Себ.

– В Гонолулу, сержант!

– Эй, новенькая, закрой рот!
– Темнокожая надсмотрщица подняла с пояса планшет и сделала в нем пометку.
– Еще пять замечаний и тебя отправят в карцер.

Джулия замолчала и в немом исступлении принялась с удвоенной силой махать мачете, подсекая крепкие стебли сахарного тростника.

– К тебе больше внимания, потому что ты новенькая. Сломать хотят.
– Елена, высокая белокурая девушка, с которой у Джулии завязались приятельские отношения, взяла на себя роль гида тюремных порядков.

Елена была из Валгаллы и на этой почве между ней и Джулией завязалась дружба. Елена, так же, как и Джулия попала в тюрьму из-за мужа, участвовавшего в сопротивлении. Была она здесь уже более полугода, и с ее слов навидалась всякого.

– Отсюда бежать пробовали?
– Спросила Джулия не оборачиваясь.

– А куда отсюда убежишь? Тюрьма на острове. Вокруг все кишит крокодилами. Даже если добраться до земли, то и там двигаться можно только по мосткам, кругом вода. А все мостки перекрыть, это дело пары часов и десятка трех человек. Нет, побег это для самоубийц.

– Но и жизнью это назвать нельзя. Я не знаю сколько я смогу выдержать, мне уже сейчас хочется срубить этой надсмотрщице голову.

– Не дури!

– Новенькая! Осталось четыре замечания!

Джулия размахнулась и ударила по стеблям тростника. Мачете подвернулось в ослабленной, от непрерывного труда, руке и улетело в заросли.

– Три замечания!

Распорядок тюрьмы представлял собой следующее: после подъема и ужасного завтрака, похожего на свинячьи помои, начинались занятия. Это было странно в первое время. Занятия проводились в чистых кабинетах, и преподавателями, которых никак нельзя было отнести к тюремным работникам. Белокожие дамочки, с манерами и тихими голосами, обучали заключенных вещам, применение которым в тюрьме или даже за ее пределами трудно было найти. Литература, поэзия, риторика, умение обращаться с компьютерами, банковскими картами, какими-то кухонными приборами, знание марок производителей все и вся. Просмотры фильмов и их обсуждение.

В целом, первая половина дня могла быть скучноватой, но она была настоящим отдыхом, в сравнении с тем, что было после обеда. Сахарный тростник приносил тюрьме некоторый доход. Но кроме этого он служил и воспитательным элементом, и способом выяснить жизнеспособность заключенных.

– Слушай, Елена, а никто не возвращался назад, в тюрьму?

– Не было такого на моей памяти, и те кто здесь больше года, тоже не слышали.

– А ты не замечала, по каким признакам отбирают тех, кто готов?
– Джулию не пугали замечания надсмотрщицы.

– Мне кажется, что забирают тех, кто сломались, и тех кого сломать не удалось. Первых отправляют туда, к чему готовили, а вторых, не знаю куда, может и...
– Елена красноречиво провела мачете перед горлом.

– Значит, выбора нет.

– Как бы нет. Второй вариант, это мое предположение. Может и отпускают восвояси, с извинениями и пожизненной пенсией.

Джулия нашла сил хихикнуть.

– Два замечания! Новенькая, ты ставишь рекорды по скорости получения замечания. Карцер уже в предвкушении.