Миновав ворота, охраняемые дежурными, джип выехал на проселочную дорогу, петляющую среди холмов. Изредка попадалась какая-нибудь насекомоподобная сельхозтехника, ползущая с охапками сена по своим деревенским делам. В окно врывался горячий ветер и Дикси с сожалением провожала взглядом мелькавшую между деревьями прохладную гладь реки.

— Так что стряслось, Дик? Я только сейчас понял, что совсем не хочу тебя терять. Видишь — грущу.

Она посмотрела на его насупленный профиль, столько раз мелькавший на экране в эпизодах дерзких боев бесстрашного героя.

— Ты уже не однажды терял меня, Чак.

Дикси мгновенно вспомнила первый после разлуки визит в Париж новоиспеченного киногероя Куина, его розы, формальную благодарность подружке и поспешное бегство. А главное, она вспомнила то, о чем вообще хотелось забыть — тот прощальный звонок, которым она пыталась зацепиться за опостылевшую жизнь. Чак не услышал мольбу о помощи, пожурив лишь за съемки в порнухе… Но все переменилось, стоило лишь Дикси приобрести антураж престижной женщины — яхту, деньги, дворец… Похоже, чувства Чака к ней питаются из того же источника, что и любовь к дорогим вещам, шикарным автомобилям, домам… Дикси коснулась пальцем упрямо сжатых губ своего спутника.

— Как ты относишься ко мне, Чакки?

Он пожал плечами:

— Странный вопрос. Люблю.

— О'кей. А Рут — тоже любишь?

— Причем здесь она? Я уже забыл, как зовут эту киску. У меня таких очень много, Дикси. Это не конкуренция.

— А жену? Жену любишь?

Чак присвистнул, скорчив гримасу:

— Фу, Дикси, ты как психоаналитик! Спроси еще про маму…

— Нет, правда, для меня это важно. Понимаешь, я уже очень взрослая тетя, но, оказывается, не все в жизни понимаю. Ответь честно.

— Люблю.

— А как ты ее любишь, как женщину или как… человека?

— Ну, что за разница? Малышка — хорошая баба. И этим все сказано.

— А я не понимаю! Ты ее хочешь?

— Иногда. Мы видимся редко. Она возится с детьми, ждет меня. Когда я возвращаюсь — мы любим друг друга. Потом я опять уезжаю.

— А как человека, с которым можно поговорить по душам, выложить, что тревожит, что наболело… Посмотреть на звезды… Как человека ты ее любишь?

— Дикси, перестань сбивать меня с толку и путаться сама. Я не из тех, кого приглашают на роль Гамлета. И звезды меня не смущают, и мировая скорбь не гнетет. Если под рукой бутылочка вина и горячая девка! Понимаешь, я — «обыкновенный парень», как пишут рецензии. Парень, каких много. Может, мне больше повезло с мышцами и этой штукой, чем с мозгами, может, я скуповат, примитивен, но я никому не делаю зла. Мне просто нравится жить: быстро ездить, вкусно есть, тискать женское тело, делать детей, бить морду… если кто напросится…

— Ты — ярко выраженный воин. Это такая давняя классификация, делящая мужчин на «поэтов» и «воинов». Одни живут головой и бойцовыми инстинктами, другие — душой, лирическими чувствами.

— Не спорю. К драке меня с детства больше тянуло, чем к книгам. И малышка любит меня таким. Она убеждена, что лучше ее Чаки нет никого на свете. И это, знаешь, приятно… Мне плевать, читала ли она Байрона или там Шекспира… У нее горячие груди и… она умеет жалеть… Ведь ты не жалеешь меня, Дикси…

Она задумалась, осознав свою вину перед этим парнем, которого всегда, собственно, воспринимала как славного необременительного малого и безотказный объект для сексуальных удовольствий.

«Красивый, собака, — думала Дикси. — А что там у него под улыбочкой? — Да ничего, говорила она себе. Что может быть в дубовой голове Чака — глуп в пределах разумного. Главное, — что у него в штанах. Ан, нет! Чаки — „неунывающий фаллос“, оказывается, нуждается в тепле и сострадании!»

— Я привязана к тебе. Ты мне нужен, я скучаю порой. Мне с тобой очень хорошо, но без тебя — не пусто… — Дикси поморщилась от своих неуклюжих откровений.

— Извини, Чаки, я совсем раззанудничалась.

— Просто ты сама не знаешь, что хочешь. Тебе надо найти мужа, красотка. Сильного, с крепкой рукой. Хозяина.

— Ты бы женился на мне?

Чак, подумав, вздохнул:

— Если честно, нет, даже если бы был свободен. При всем моем восхищении, и при всем твоем теперешнем богатстве и моей жадности… Мы не пара для жизни, Дикси! Как тебе это объяснить?

— Я и не пошла бы за тебя. И не завидую твоей жене. Ей хуже, чем мне, в твое отсутствие она даже не может завести себе любовника.

— Еще чего! Малышка если бы и смогла, то не стала. Пойми, — она ждет только меня. Любого — загулявшего, затраханного… Знаешь, я однажды приполз домой совсем плохой — с подбитым глазом и потрепанной штукой. И что? Она не устроила истерик, только делала компрессы, хлопотала, словно я вернулся с войны, а не из бардака. А когда вылечила, — ох, и задала мне трепку! В постели, разумеется, — ну, вроде завоевателя на побежденной территории!.. Тогда мы и сообразили второго мальца — Линдса. — Чак улыбался воспоминаниям.