Шрифт:
Мейрид. (поет) «And now as I lie with my body all holed… I think of the traitors who bargained and sold… And I’m sorry my rifle has not done the same… for the Quislings who sold out the patriot game» [21]
Мейрид смотрит вслед Падрайку.
Затемнение
Сцена седьмая
21
«И вот я лежу, мое тело изрешечено пулями… И думаю о сволочах, которые нас предали… И как жаль, что моя винтовка не смогла продырявить… Предателей-квислингов, которые продали наше патриотическое дело». (Слово «квислинг» стало именем нарицательным во всех языках мира, синонимом предателя. Видкун Квислинг (1887–1945), будучи главой Национального союза Норвегии, увлекся идеями нацизма. После вторжения гитлеровских войск в 1940 году в Норвегию, провозгласил себя главой государства, не взирая на антигитлеровские настроения в обществе. Казнен в 1945 году как предатель нации.).
Ранний рассвет, сизое небо. Дом Донни. Пять часов утра. Донни и Дейви безобразно пьяны. Донни спит на кресле слева. Дейви сидит на полу справа, держит в руках деревянный крест, который он только что смастерил. Нижняя часть креста сточена как копье, а на перекладине написано от руки гуталином «Малыш Томас». Перекрашенный в черный цвет кот гуляет по сцене сам по себе. Пустая кошачья корзина стоит на столе.
Донни. Только не забудь.
Дейви. Я помню. (Пауза.) Что не забудь?
Донни. Разбудить меня.
Дейви. А-а!
Донни. Пока мы трезвы и еще светло, надо подождать, пока кот заснет, затем проснуться рано-рано утром и нанести последние штрихи, чтобы уже ничто не вызывало подозрений. А пока вроде всё.
Дейви. Ага.
Донни. Поэтому не забудь меня разбудить.
Дейви. (зевая) Хорошо.
Донни. Ты ведь сказал, что у тебя неглубокий сон.
Дейви. Да, я потрясающе чутко сплю. Стоит мне вбить в голову, что я должен проснутся в конкретное время ночи, я проснусь именно в этот час. И даже не только час. Проснусь в нужную минуту! Я просто как ниньзя.
Донни. А как ты это вбиваешь себе в голову?
Дейви. Это еще у меня с самого детства.
Донни. Звучит устрашающе.
Дейви. Ага, устрашающе.
Донни. Вобщем, заряди свою голову на девять.
Дейви. Все, зарядил, даже не надо напоминать.
Донни. (пауза) А что это ты делаешь?
Дейви показывает Донни крест.
Дейви. Это крест на могилу Малыша Томаса. Видишь, написано: «Малыш Томас».
Донни. Изысканная работа.
Дейви. Да, мне тоже так кажется. Только надо высушить.
Дейви кладет крест на пол надписью вниз, стучит на счастье по дереву, затем возвращает кота в корзину, гладит его, садится в правое кресло и сворачивается калачиком, чтобы уснуть.
Донни. Завтра утром надо будет весь дом прочесать, чтобы не было следов. Ничто не должно выдать Падрайку, что кот уже сдох.
Дейви. Обязательно, хотя, по-моему, мы все хорошенько убрали.
Донни. (пауза) Ты помнишь, что должен разбудить меня?
Дейви. Моя голова заряжена на девять, Донни. Не зли меня.
Донни. Ну тогда спокойной ночи!
Дейви. Спокойной ночи!
Донни. Главное, чтоб клопы не кусали.
Дейви. Я им не позволю.
Двое мужчин засыпают в креслах. На сцене постепенно темнеет.
Донни. Ты помнишь, что должен разбудить меня?
Донни сурово смотрит на Дейви. Донни посмеивается. Дейви тоже. Они устраиваются поудобнее, чтобы заснуть.
Сцена восьмая
Дом Донни. Двенадцать часов пополудни. Донни и Дейви спят в креслах, их руки вымазаны в гуталине. Крест Малыша Томаса валяется на полу, перекрашенный кот уснул в корзине, виден наполовину, урчит. Через центральную дверь тихо входит Падрайк, его лицо сияет от счастья. Он видит заснувших Донни и Дейви, шепотом подзывает Томаса.