— Размечтался, — остановил брата Рем. — Боги помогают людям, но ничего не делают за них. Марс шлёт нам испытания, и наше дело их выдержать.

— Но у нас же ничего нет!

— Ещё раз ошибаешься, — Рем уложил цисту на прежнее место. — У нас есть очень много. Мы молоды, здоровы, образованы, полны сил. Чего ещё? Остальное зависит от нас.

— И с чего ты предлагаешь начать? Может быть, попроситься на службу к Гнею?

— Никогда, — Рем покачал головой. — Мы должны оставаться свободными, а для этого, — он помолчал и закончил, — нужно достать много денег. Иначе ничего не выйдет.

— Но сперва, — нахмурился Ромул, — нужно найти разоривших нас налётчиков и отомстить им.

— Согласен, — кивнул Рем, — вот с этого и начнём.

Холодный ветер завывал в атрии. Агис укрылся в угловой подветренной комнате, но и там не было покоя, когда солнце вдруг скрывалось за очередной тучей. Он заканчивал предпоследнюю песнь «Энея», сцену победы над Турном. Эней ранит врага копьём, подходит и собирается пощадить, но неожиданно замечает на его груди украшение, снятое с тела троянского юноши Паланта. И тогда в порыве гнева Эней убивает Турна. Агису никак не давалась последняя строфа. Он писал стилосом на воске:

Агис переворачивал стилос, заглаживал шариком неудачное слово, писал новое, читал и возвращался к прежнему варианту. И тут слуга сообщил, что приехал Герул из Пренесты. Это было некстати, но от дел не уйдёшь. Агис вложил стилос в ремённой кармашек вощёной дощечки и вышел к гостю, который ждал его в передней комнате.

Герул, рассыпав своим хрипловатым голосом льстивые похвалы хозяину, предложил дать ему в рост значительную сумму.

— У тебя большая торговля, — объяснил он, теребя спускавшиеся на лоб волосы, — и ты сможешь хорошо заработать на моём серебре, а я через полгода возьму сверху только пятую часть.

— Почему же ты сам не пустишь их в торговлю? — спросил Агис. — Если повезёт, за полгода серебро можно удвоить.

— Не любит меня Фортуна, — объяснил Герул. — В прошлый раз я потерял почти всё, в этот хорошо заработал, и вот на меня напал страх, что снова прогорю.

— Серебро с тобой? Что ж, пойдём в храм Меркурия, заключим сделку.

— Поедем, — поправил Герул, — у меня повозка.

Они вышли во двор, где Герул оставил двуколку, запряжённую лошадью. Он забрался в тележку и взял вожжи: оказалось, что он приехал один.

— Как же ты ездишь с такими деньгами без охраны? — изумился Агис.

— А кто знает, что я везу? — ухмыльнулся Герул. — Тем более, я сейчас живу рядом, в Коллации.

Они поехали в храм Меркурия. В нём помещалась прочная кладовая, где хранились городская казна и деньги многих купцов. Герул, оглядевшись, приподнял доски, и Агис с изумлением обнаружил, что у повозки двойное дно, и под её полом можно провезти гораздо больше, чем сумку с серебром, которая там лежала.

С договором провозились довольно долго. Жрецы записали его в двух экземплярах, Агис и Герул принесли, точнее, оплатили жертвы Меркурию и поклялись перед его статуей выполнять договор. Жрец-казначей проверил качество серебра Герула, его вес и, снабдив сумку деревянной биркой с именами сдельщиков, отнёс в кладовую. Там она должна храниться до момента, когда деньги понадобятся Агису. Вернулись к обеду, и Герул в честь заключённой сделки принёс из тележки пару кувшинов вина: фалернского — хозяевам, попроще — слугам.

Выполняя вчерашнее решение, братья с утра отправились на поиски разбойников. Было решено сперва пойти в луга к остаткам стад, расспросить пастухов, потом поискать следы в лесу. Поэтому они снарядились как на охоту, взяли луки и охотничьи сумки. Погода поменялась. По ярко-синему небу неслись серые рваные облака с ослепительно белыми сияющими краями. Холодный порывистый ветер прочёсывал мокрую траву, рябил лужи, трепал тронутые желтизной кроны деревьев, словно это были веники, которыми он пытался подмести небо.

Братья расспрашивали пастухов о ночном нашествии, выясняли малейшие подробности. Страшные картины роковой ночи снова оживали перед ними: отдыхавшие, застигнутые врасплох люди просыпались от топота копыт и криков конников, которые гнали их прочь от стад, поджигали постройки.

Обход лугов они закончили у уцелевшей хижины старого Торна, который угостил их сыром и ячменными лепёшками. Сидя на бревне над озером в любимом месте своих детских игр, они вместе обсудили то, что удалось узнать. Получалось, что разбойников было не так уж много, и они имели чёткий план действий. Четверо конников появлялись первыми, нагоняли на пастухов страх. Остальные, человек двадцать, конные и пешие, гнали скот к лесу. Затем всадники поджигали сеновалы, дома и плетни загонов.