Шрифт:
Масленица ещё не кончилась, а императрица опять отправляется в Англию на очередную, ставшую уже привычной, конную охоту, однако прежней радости она уже не испытывает.
Во время недолгого пребывания императрицы герцог д’Омаль устраивает в своём великолепном замке в Шантийи, когда-то принадлежавшем принцу Конде, грандиозную охоту на оленей. Все охотники облачены в костюмы минувшей эпохи. В качестве руководителя охоты герцог во главе охотничьего общества встречает Елизавету у ворот замка. Среди участников все принцы королевской крови. Раздаются звуки старинных охотничьих фанфар. Затем охотники пускают лошадей галопом и вскоре торжественно вручают Елизавете трофей.
Однако всё происходящее напоминает Елизавете театральный спектакль, не более. Отголосок минувшего. Это словно намёк. Да и к охоте императрица охладела, бешеная скачка не доставляет уже ей былой радости... Всё это когда-то было и больше не повторится. Заниматься в Англии верховой ездой Елизавета отныне не будет.
Глава одиннадцатая
В Вене император встречает Елизавету на вокзале. Глаза его при этом всегда светятся, он бесконечно рад её возвращению. Но тут опять неожиданная помеха — визит высокопоставленного лица. У русской великой княгини слабые лёгкие, и она направляется в Италию. Она рассказывает ужасные вещи о Петербурге, где и после убийства царя [56] анархисты продолжают терроризировать всех, и никто из членов царской семьи и высших чиновников империи не может поручиться за свою безопасность. Стоит великой княгине заговорить о Петербурге, как на глаза у неё наворачиваются слёзы.
56
«... после убийства царя» — Александр II по приговору исполнительного комитета «Народной воли» был убит в Петербурге 1 марта 1881 г. бомбой, брошенной И. И. Гриневицким. До этого на царя было совершено несколько покушений: Д. В. Каракозовым (1866), А. Березовским (1867), А. К. Соловьёвым (1879), осенью 1879 г. организован народниками взрыв царского поезда, а в феврале 1880 г. — и взрыв в Зимнем дворце, устроенный С. Н. Халтуриным.
— Там я никогда не поправлюсь. Страх за близких убьёт меня. Когда мой муж уходит из дома, я всегда спрашиваю себя, вернётся ли он живым.
Елизавета оказывается у великой княгини как раз во время смены караула. Вдруг русская замечает, что площадь перед дворцом заполнена людьми. Насмерть перепуганная, она спрашивает:
— Что хотят все эти люди?
— Они ждут, когда заиграет музыка и начнётся смена караула, только и всего.
Когда затем император в сопровождении одного адъютанта отправляется в Шёнбрунн, великая княгиня безмерно удивляется отсутствию какого бы то ни было эскорта.
— Как? А где же гвардия?
— Зачем? Люди рады взглянуть на своего императора...
— Счастливая страна! Такой стране остаётся только позавидовать!
Великая княгиня не может прийти в себя от изумления...
После Англии Елизавета охладела к занятию конным спортом и у себя на родине. Вместо этого она начинает очень много ходить пешком, можно даже сказать, совершать пешие походы, причём быстрым шагом. Единственная из дам, которая не уступает ей в этом, — графиня Фестетич, и порой и ландграфиня Фюрстенберг. «Я находилась до смерти», — записывает после одного из таких походов Мария Фестетич в своём дневнике. Но внешне она не хочет показать вида. Собственно говоря, они не идут, а не переставая бегут всю дорогу, а это так тяжело для спутников императрицы.
В апреле возобновляется охота в Гединге, затем 19 апреля императрица присутствует на весеннем смотре в Шмельце. По пути домой Марии Фестетич приходится сообщить Елизавете печальную весть о смерти знаменитой наездницы Эмили Луассе, которая разбилась, упав неудачно с лошади во время циркового представления. Елизавета очень симпатизировала этой элегантной, чрезвычайно искусной женщине, заслуживавшей всяческого уважения. Мария Фестетич намеренно описывает это смертельное падение со всеми подробностями, стремясь побудить и императрицу ездить осторожнее. Но необходимости в её предостережении нет: теперь Елизавета ездит не только гораздо меньше, но и значительно осмотрительнее.
23 апреля императрица отправляется в очередной продолжительный поход. Её сопровождает флигель-адъютант барон фон Гемминген, некий профессор и графиня Фестетич. Эта так называемая прогулка рассчитана на пять-шесть часов. По возвращении флигель-адъютант заявляет:
— Вот это прогулка! Ваше величество! Настоящий рекорд! Впрочем, мне, охотнику, не привыкать ходить пешком!
В Бурге запоздалых путешественников уже поджидает озабоченный император. Он успокаивается, лишь увидев наконец Елизавету.
— Вы ещё живы? — спрашивает он Марию Фестетич.
— Не знаю, что и сказать, Ваше величество. Чувствуем мы себя превосходно, только умираем от голода. Мы совсем ничего не ели.
На это Франц Иосиф со смехом замечает:
— Этого ещё не хватало... Это просто неслыханно! И бедному Геммингену пришлось вынести это так называемое удовольствие. А теперь быстрее за стол!
Вскоре все перебираются в Офен. И здесь Елизавета не прекращает свои многочасовые походы. Нередко продолжительность таких променадов растягивается до шести часов, и кайзер, покачивая головой, слушает доклад начальника полиции, что его подчинённым нелегко обеспечить безопасность Её величества, поскольку никто заранее не знает маршрута этих походов, так как Елизавета имеет обыкновение отправляться в путь куда глаза глядят, без всякого плана.
В июне, при традиционном посещении родных мест, императрица пытается совершить переход пешком из Фельдафинга в Мюнхен. В июле тоже начинаются прогулки в горы; чтобы отправиться вместе с ней, необходимо очень хорошо ходить пешком. 9 августа германский император в свои восемьдесят лет наносит визит в Ишль и замечает:
— К сожалению, из-за слишком далеко зашедшей юности я уже не могу сопровождать Ваше величество в таких прогулках.
С ним чрезвычайно любезны, вечером его ведут в театр на спектакль «Обещание позади плиты», не задумываясь над тем, что в этой пьесе высмеивается пруссак.