Если вашему мальчику еще 12, то до начала пубертатного периода (полового созревания) остается еще год-два. Вполне вероятно, что когда начнется бурный рост, аппетит тоже возрастет. Я знал многих таких вот щупленьких, слабеньких, которые годам к 18 (или раньше или позже) вымахивали в здоровенных дылд.

А психологические проблемы… Ваш мальчик растет без отца, которого он, наверное, успел запомнить… Более чем вероятно, что он окружен заботливым, но недостаточно зрячим женским вниманием. Его статус среди сверстников вряд ли высок, самооценка – сами понимаете…

Поэтому чем больше в жизни его будет игры, движения, воздуха, простора – тем лучше. Хорошо, если бы удалось найти спортивную группу, где был бы понимающий тренер с индивидуальным подходом. Какой это будет спорт, не столь важно, важно, чтобы он нравился самому ребенку.

См. Вес, Воспитание родителей, Школа

Меня скоро призовут в армию. Естественно – вопрос: как выжить и не свихнуться (остаться собой, человеком) в армии от физических и моральных унижений?

Скажу с полной прямотой: самый надежный способ выжить и не свихнуться, остаться человеком в современной российской армии – не идти в нее.

Я сам служил в армии советской в начале шестидесятых. Дедовщина уже была, гнилью попахивало, но пока еще не в масштабах повальной гнилой болезни. У меня были неприятности не с дедами, а с сержантом и старшиной. Не выдержав издевательств сержанта, я однажды отправил его в нокаут, получил за это от вышестоящего начальства «по заслугам», но ничего, обошлось.

Два моих сына тоже служили в СА уже на исходе советской власти. Дедовщина к тому времени разгулялась свирепо, но в сравнении с теперешней это все еще были цветочки. Один сын прослужил относительно благополучно, хотя первый год было очень тяжело и надорвалось здоровье. Потом выдюжил, вернулся здоровым, веселым, раскованным, мужественным, гордым – короче, с плюсом.

Повезло еще в том, что служил он в погранвойсках, где дедовщины было относительно поменьше, а серьезной нормальной службы – побольше. В эти годы городским интеллигентным ребятам служить было уже предельно трудно, риск искалечения и заЧМОривания возрос до большего, чем в тюрьме, и однако те, у кого хватало изначального запаса здоровья и силы духа, запас этот в армии после кризиса первого полугодия умножали и возвращались домой с прибытком. Ненависть к армейщине как антидуху могла вполне сочетаться с благодарностью ей как жесткому тренингу бытия, и армейские друзья забывались не сразу…

Другому моему сыну не повезло. Служил в войсках связи, вернулся травмированный и физически, и психически, выбирался потом из срыва довольно долго. Неприятно мне это рассказывать, печально и горько. Ведь по природе я человек военный, с офицерским началом в крови. Дедушка мой воевал с фашистами – начал солдатом, вернулся майором; отец отливал «Катюши»; два дяди носили полковничьи погоны, один из них был морским разведчиком, героем Великой Отечественной… Да, вырос я среди военных мужчин и люблю армию, НАСТОЯЩУЮ армию – как художник любит настоящее искусство, как ученый – науку… Люблю армию в лице НАСТОЯЩИХ мужчин, НАСТОЯЩИХ воинов. Такие встречаются и в сегодняшней армии, особенно среди кадровых офицеров, и я таких лично знаю. Здоровые клетки внутри организма, пораженного злокачественной опухолью.

Армия больна ложью, тупостью и бессмысленной бесчеловечной жестокостью. Больна тем же, чем общество. Больна в концентрированной, сгущенной, отстойной степени. Моральная деградация перевалила за критическую черту.

В нынешнюю российскую армию, если не удалось откосить, нужно идти с гордо поднятой головой, с твердой установкой: «Я пройду через это и никому не позволю себя унизить».

С ясно осознанной решимостью: лучше умереть, чем позволить себя опустить. И – что важнее всего – с верой в то, что ты абсолютно прав и тебе в твоей правоте помогут Высшие Силы, поможет Бог, в которого лучше верить, чем не верить.

Еще очень важно заранее дать себе установку на как можно более раннее и интенсивное обретение друзей среди таких же солдат, как и ты, того же призыва и той же степени первоначальной беспомощности. Соединяйтесь сразу, ребята, держитесь друг за друга, стойте друг за друга решительно и не позволяйте себя разобщать!

Хорошо бы успеть собрать как можно больше сведений от тех, кто уже прошел через армию, у них есть разные тусовки и сайты, опыта разнообразного много. Ты убедишься, что для выживания в армии, особенно на первом году, когда ты оказываешься, казалось бы, в полной власти дедов, важнее всего не физическая сила (хотя и она, особенно в сочетании с навыками боевых искусств, очень даже не повредит), а сила моральная, сила духа, решимость сразу же давать отпор издевательствам и идти в этом отпоре до конца. Эту силу в тебе сразу же почувствуют и, хотя будут пытаться и опускать, и мстить, все же будут держать и определенную дистанцию.

В таких условиях величайшее благо – полностью расстаться с саможалением, приветствовать любую физическую боль, любую нагрузку, но не допускать ни шажка в сторону потери себя.

Наконец, помни, все время помни: армия – лишь эпизод в твоей жизни, мучительно тянущийся, но только лишь эпизод. И опыт, полученный в армии, в дальнейшей жизни всегда может быть обращен во благо, если будет осмыслен.

В фашистских концлагерях выживали и сохраняли свое «я», свою душу только те люди, которые были всецело уверены, что они через это пройдут, что лагеря кончатся, и дальше будет ЖИЗНЬ – настоящая, нормальная, осмысленная жизнь, образ которой они все время держали перед своим внутренним взором.