Я за Володю заступилась, после чего тоже попала в разряд неугодных старух, но мне-то не привыкать. Высоцкий потом перешел в Театр на Таганке, где и работал весьма счастливо, одно его имя на афише собирало полные залы.

А тогда в благодарность за заступничество он подарил мне котенка! Сделал это немного неуклюже, смущаясь – сунул в руки, пробормотав: «Это Вам. Спасибо».

Котенок был хорошенький-прехорошенький, пушистый комочек с доверчивыми глазками. Но взять его я не могла: серьезно болела Белла, переехавшая ко мне из Стамбула, не до кота. И не взять невозможно – Володя дарил от души, обидишь парня на всю жизнь.

Выручила проходившая мимо местная прима, ее возглас был неожиданным:

– Ой, какая прелесть!

Высоцкий смутился, не зная, как реагировать. N. склонилась над котенком в его руках. Я поверх ее головы показала глазами, Володя понял, взгляд заискрился смехом сквозь прищур.

– Это Вам. Я только что говорил Фаине Георгиевне, что Вам понравится…

Я кивнула: молодец мальчик, все правильно сделал.

Прима подарок приняла, растроганно поблагодарила и удалилась, со счастливым видом прижимая пушистый комочек к груди. Мы переглянулись. Вот что делают с людьми кошки – вчера еще совершенно непримиримая фифа, готовая лично выгнать Высоцкого из театра, ныне с котенком в руках стала нормальной душевной женщиной.

Судьба Володи была спасена, но из этого театра он все же ушел. Впрочем, как и я. От Таировского театра осталась лишь оболочка, может, там и хорошо, но не по мне. Володя нашел себя на Таганке, а я тогда вернулась в Театр им. Моссовета к Завадскому (куда же еще!).

Оказывается, кардинал Ришелье был завзятым кошатником!

Кошек у него было много, причем преобладали черные и белые. Ходил он, конечно, весь в кошачьей шерсти.

Кардинал был хорош собой и весьма галантен, что не могло не привлекать к нему женское внимание. В том числе королевы Анны Австрийской, которую у нас все знают благодаря Дюма и его мушкетерам. Собственный муж Людовик XIII супругу нежностями не баловал (короли тоже люди и не всегда лучшие), потому намечался роман между красивой королевой и умным привлекательным кардиналом. Все шло к тому, Людовик не возражал, даже понимая, что кардинал может похитить не только сердце королевы, но и власть.

Но одна за другой галантные рандеву (сначала просто у камина, не все же сразу!) королевы и кардинала заканчивались… ее слезами. Анна Австрийская обливалась слезами безо всякого к тому повода. Ришелье не рассказывал ничего грустного, напротив, старался рассмешить визави, но ничего не помогало – после нескольких фраз королева хваталась за платочек и не отнимала его от покрасневших глаз и носика, пока кардинал не удалялся или не сбегала она сама.

Причина оказалась простой.

Был у Анны Австрийской наследственный недуг – аллергия. Сейчас это зовется таким умным словом. Это когда человек не переносит какие-то запахи, пыль или пыльцу цветов. Французская королева не переносила многого: ее кожа покрывалась сыпью от прикосновения ткани жестче шелка (знаменитая «Принцесса на горошине» списана с нее, бедолага остро чувствовала любое прикосновение), насморк вызывал любой резкий запах. А кошачий волос приводил к чиханию и обильным слезам.

Ришелье предстояло сделать выбор: королева или кошки.

Королева немного позже предпочла герцога Букингема, а кардинал – кошек.

Вот она – верность кошатника.

А Англия поплатилась противостоянием с Францией не в последнюю очередь из-за страсти королевы. Что было бы, откажись Ришелье от кошек?

А ведь именно кошки, которых кардинал отправлял на каждом корабле в Америку, составили основу кошачьего племени там.

Народная примета (не знаю, чья именно):

Чтобы удачно выдать замуж засидевшуюся в девках дочь, достаточно пристроить в добрые руки семерых котят.

Мои родители кошками никогда не занимались, вот результат: Белла вышла замуж неудачно, а я и вовсе без мужа.

Мы в своей жизни поколесили немало, играли в великом множестве провинциальных театров, даже перечислять не буду. С собой возили минимум скарба, везде жили на чемоданах, это приучило не держаться за вещи и ценить нематериальное больше материального.

В разных городах снимали разные квартиры. Почти у всех хозяев были кошки и собаки. Какие-то обычные, но некоторые запомнились надолго.

Кажется, в Смоленске (дом помню, а город нет, память стала плохая) у хозяев был пес, которого его мама явно прижила от породистого заезжего кобеля. Когда стати овчарки стали заметны, его переименовали из Полкана в Рекса. Пса это ничуть не изменило, от кого из родителей он получил хулиганские наклонности, неизвестно, только досаждали они всей округе.