Когда моряки высадились на палубу, они увидели, что все тридцать восемь человек экипажа мертвы, а капитан сошел с ума. На лицах мертвых, тех, что еще не так сильно тронуло тление, был написан ужас.

Однако, мой друг, есть случаи, перед которыми пасует разум. Мистика, да и только! Люди подвержены болезням — это так, но ведь и корабли дряхлеют и долго не живут без каждодневного ухода.

В октябре 1913 года спасательная команда с английского парохода «Джонсонс» поднялась на борт дрейфующего парусника, на борту которого с трудом читалось полу стертое слово «Малборо».

Паруса и мачты корабля были покрыты зеленоватой плесенью. Доски палубы прогнили. У трапа полулежал скелет, прикрытый истлевшими лохмотьями. На мостике и в каютах были обнаружены еще двадцать скелетов. Страницы вахтенного журнала слиплись, чернила растеклись, и прочитать что-либо было невозможно.

Надвигался шторм, и капитан парохода, не имея возможности, да и желания взять судно-призрак на буксир, отметил на карте место встречи с загадочным парусником и приказал ложиться на обратный курс.

В порту он сообщил властям о своей находке.

Быстро выяснилось, что «Малборо» в январе 1890 года вышел из порта Литлтон в Новой Зеландии с грузом шерсти и мороженой баранины. Командовал экипажем капитан Хирд. Он был известен как опытный и знающий моряк.

Последний раз парусник видели 1 апреля 1890 года в Тихом океане вблизи Огненной Земли. Невероятно, но двадцать три года парусник скитался по морям!

Этого не могло быть, но факт остается фактом, — закончил капитан. — Так, что в океанах немало загадок и тайн. И «Летучий голландец» одна из многих.

После нашего разговора пошла неделя и однажды ночью сеньор Хуан вызвал меня на мостик, где стоял у поручней вместе со старпомом.

Океан, по курсу судна, был неузнаваем.

Водная гладь (стоял полный штиль) превращалась в незнакомое звездное небо, совсем не то, что висело над нами. Мириады звезд, комет и млечных путей таинственно мерцали на поверхности. Они непрерывно менялись, осеняя все вокруг неземным светом, затем погружались в глубину, где на короткое время гасли и, разгораясь, опять всплывали.

— Что это? — огорошено спросил я, не веря собственным глазам. Настолько все было нереальным.

— Это свечение моря, — обернулся капитан. — Удивительное явление, долго остававшееся одной из волшебных загадок океана.

Объяснение ему искали веками. Полагали, что свечение вызвано содержащимся в воде фосфором или электрическими зарядами, которые появляются от трения молекул воды и соли. Считали даже, что ночами океан возвращает энергию Солнца. И только в 1753 году, естествоиспытатель Беккер увидел под увеличительным стеклом крошечные одноклеточные организмы, размером не более двух миллиметров. Они отвечали светом на любое раздражение.

— Да-а, — восхищенно протянул я. — Не знал, что такое бывает.

— А я вижу его во второй раз, — опершись о поручни, пробасил старпом Нильс. — В первый, когда служил штурманом на сухогрузе, наблюдал эту чертовщину в Саргассовом море. Мы тогда здорово перепугались, а кок едва не сиганул за борт. Хорошо, успели поймать. И хрипло рассмеялся.

Мы любовались игрой света еще минут пять, а потом он в очередной раз погрузился в пучину и больше не всплывал. Океан снова потемнел, вверху осталось одно небо. С мерцающими вверху россыпями пушистых звезд. В Южных широтах они почему-то такие.

На следующий день, с разрешения капитана, поскольку погода благоприятствовала, и мы укладывались в график, команде была разрешена ловля акулы. Это было традиционное развлечение, которое практиковалось у моряков в дальних плаваниях со времен Колумба и Магеллана.

Эти твари следовали за танкером уже давно, подчищая за нами остатки обедов и ужинов, выбрасываемых за борт с камбуза, изредка показывая спинные плавники и поражая своими размерами.

Руководили мероприятием старпом с боцманом Ван Ли, хорошо знавшие это дело. Участие в нем приняли все подвахтенные, весьма любившие острые ощущения, а капитан устроился на мостике, желая понаблюдать зрелище.

Для начала Бьерн приказал доставить из холодильной провизионки [168] часть ставшей припахивать свиной туши, а Ван Ли вооружил снасть, состоявшую из нейлонового троса, здоровенного стального крюка, со специально заточенной «бородкой» и поплавка в паре метрах от него, вырезанного из пенопласта.

Затем с моей помощью он протянул ее через шкив [169] одной из кормовых лебедок, закрепив на барабане, набрал метров сто шлагов [170] на кормовой палубе и доложил о готовности старпому.