— Если он жив, — произнес Аркенджо. — И к тому же в анналах его никогда не называли глупцом. Он гораздо четче нас видит судьбу. Ему не нужны ни руны, ни сны, потому что он и был сном.

Къярлскар слушал, хотя его выражение ничуть не изменилось.

— Он должен остаться сном, — продолжил Аркенджо. — Мы можем не обращать внимания на приманки и следы во тьме. Мы не спим, а наша кровь горяча. Они были богами другой эпохи, брат.

Къярлскар долгое время не произносил ни слова. Два ярла — жалкие песчинки на склонах гор — застыли подобно гранитным изваяниям.

Первым, все-таки, сдался молодой лорд, отойдя в сторону и пнув рыхлый снег. Ярл Четвертой тихо рассмеялся и посмотрел на ожидавшего щитоносца.

— Ты так и не ответил мне, Ойя, — сказал он. — Который из них — Белый Волк или Красный?

Аркенджо проследил за его взглядом туда, где ждали Грейлок и Россек. Как обычно, по выражению лица Грейлока было сложно что-то понять. На лице Россека читалась надежда, правда желал он успеха только поискам Железного Шлема, пусть верность своему ярлу оставалась довольно крепкой.

«Это разделяет нас», — подумал Аркенджо, видя, как возникают разногласия даже внутри рот. Он мог выбрать легкий путь: перестать возражать Хареку и всецело присоединиться к охоте. По крайней мере, такой шаг восстановил бы единство, ведь никто, кроме него не обладал силой возразить Великому Волку.

Россек, несомненно, был лучшим выбором. Он обладал пламенным сердцем, и будет биться, пока не сгорят солнца, чтобы вернуть роте ее призвание. Прозябание на краю огненного круга сделало голос Двенадцатой слабее. Со временем такое положение вещей должно измениться.

— Командуй своей ротой, — прорычал Аркенджо, пройдя мимо Къярлскара и направившись вниз по склону.

Флотилия Железного Шлема ворвалась в реальный космос в точке Мандевилля системы Фенрис. Скоро корабли уже мчались к родному миру под эскортом кинжаловидных эсминцев постоянной оборонительной завесы, но самого Великого Волка не было на мостике для получения приветствий.

В расположенных на нижних палубах личных покоях Фрея слабо горели факелы, а на внешние двери были нанесены рунические печати. Жрец ходил возле длинного низкого стола, на котором лежали древние пиктер-линзы и шкатулки в железной оправе. Железный Шлем стоял с другой стороны стола, пристально глядя на собрание артефактов перед собой.

— Есть успехи? — спросил Великий Волк.

— Отчасти. Я все еще чувствую ауру над фрагментом, — Фрей был задумчив. — Временами, когда пляшут языки пламени, я почти слышу голоса.

— Из образов?

Фрей покачал головой.

— От пиктеров толку мало. Есть кое-что получше.

Он протянул руку к одной из шкатулок и вынул тяжелый изогнутый кусок керамита. Это был обломок горжета, который, несмотря на сколы, все еще блестел светло-синей окраской врага.

Железный Шлем улыбнулся.

— Как ты смог…

— Стража была бдительной, но я искусный вор. А теперь смотри.

Он поднял фрагмент брони на мерцающий свет и повернул к повелителю. На керамите был тот же шрифт, тонкий и выведенный золотом вдоль края, рядом со сломанными замками.

— Ты можешь прочесть его? — спросил Железный Шлем.

— Пока нет. Не все. Но обрати внимание на концовку.

Фрагмент заканчивался на обожженном разрыве, где взорвался болт и разбил керамитовое соединение. До конца обломка тянулись отчетливо различимые цифры на готике.

XXVIII–XV.

— Номер отделения? — спросил Железный Шлем. Шрифт цифр странным образом отличался от тех, что он видел. Числа были разборчивы, но только отчасти, выдавая двухтысячелетнюю разницу между их автором и ныне читающими.

— Двадцать восьмое братство, Пятнадцатый Легион, — сказал Фрей. Несмотря на доказательства, выглядел он отнюдь не торжествующим. — Цифры написали при жизни Магнуса. Это сделал один из его воинов.

Железный Шлем не мог оторвать глаз от чисел. Он понял, что хочет большего. Как выглядел легионер? Как говорил? Что с ним случилось, почему исчезло тело, а доспех превратился в пустую темницу призраков?

— Это поколеблет ярлов, — пробормотал Харек, прокручивая в голове нити будущего. — Они могут пренебрегать колдунами, но не отвернутся от предателей нашего рода.

Фрей внимательно следил за повелителем. Пламя шипело и коптило, из-за чего тени под его глазами разделялись и сливались.

— Первых, кого мы встретили за два тысячелетия, — сказал он. — Можешь найти других?

Железный Шлем холодно улыбнулся жрецу.

— Если они живы, я найду их.

Он подумал о собственных покоях, укрытых в глубинах горы, окольцованных оберегами и переполненных множеством предсказаний. Он вернется к старым путям, следуя ими, как зверь на запах.