ней по лестнице. Он взглянул на неё заинтересованным взглядом, когда догнал её у двери

съемной комнаты.

– Вы не отсюда, поэтому, вы не знаете о Лесных людях, но они совсем не похожи на нас.

– Именно это мне в них и нравится.

– Вы не понимаете. Они не похожи на нас.

Марали не терпела фанатиков. Она никогда предвзято не относилась к отличающейся культуре

различных деревень, она защищала от Волков и она почувствовала, как Лесные Люди – как

владелец гостиницы упомянул их – заслужили такого же отношения.

– Я выселюсь после завтрака. Я оплачу счет и заберу свои вещи.

– Я беспокоюсь о вас, девочка. Вам следует подумать дважды, прежде чем связываться с ними, –

настаивал владелиц гостиницы.

– Они мои гости, и если вы не относитесь к ним с должным уважением, тогда я займусь своей

работой в другом месте и распространю вести о сомнительном пути, по которому вы ведете

свое предприятие. – Это были пустые угрозы, но её тон никак не выдавал её блеф. Владелец

гостиницы выглядел опечаленным её объявлением. – Я не буду упоминать об этом снова. –

Марали открыла ящик и вытащила из него мешок монет. Это был непривычно легким. Как

правило, ей щедро платили за убитых Волков. Но, к сожалению, единственного убитого в этом

месяце Волка похоронил Нэш. И ей не хватило смелости спросить его об этом. Он позволял ей

оставаться под его крышей. Она подумала заплатить ему аренду. Она прошла мимо владельца

гостиницы, который смотрел на неё с отцовской заботой, направилась вниз по лестнице из

гостиницы на рынок. Когда она дошла до магазина, владелец рассматривал коллекцию шкур

животных Нэша, а Кэрша бродила в проходах с широко раскрытыми глазами и затаив дыхание

от удивления. Нэш наблюдал за своей племянницей, краем глаза наблюдал за продавцом, как

будто он был равнодушен к полноте человека, внимательно изучавшего товар, который он

предложил для продажи.

– Как всегда превосходного качества, – сказал мужчина, поглядывая на Нэша, прежде чем

нервно посмотреть в блокнот, который он использовал для вычисления. – Шесть монет за

каждую оленью кожу и две – за кролика. Итого получается… – он сделал паузу, как только

прикинул сумму. Брови Марали изогнулись. Она подошла к стойке, остановившись напротив

кассы перед потеющим владельцем магазина.

– Шесть за оленью кожу? Они сильно повреждены? – руки Марали скользнули по

замечательной коже Нэша. Они были без единого отверстия от стрелы и без малейшего пятна

крови. Продавец посмотрел на неё, выпучив темные глаза. – За них без труда можно выручить

двадцать, – сказала ему Марали. – Вы, вероятно, перепродадите их за пятьдесят.

– Я всегда продаю их за шесть, – прервал Нэш. Ему было все равно на явный обман владельца

магазина.

– Тогда я куплю у тебя их за двадцать, – Она знала, что у неё не было достаточно денег, чтобы

покрыть расходы, но она видела вспышку жадности в глаза пузатого, лысеющего продавца. Лоб

Нэша сморщился: – Почему? Если они тебе нужны, я отдам их просто так.

Марали, взглянула на него предостерегающе:

– Я куплю их у тебя за двадцать две, – предложила она. Затем она посмотрела на продавца, как

будто он был заинтересован превзойти её.

– Я дам больше, двадцать пять, – сказал мужчина. Посмотрев свирепо на Марали, но с

надеждой улыбнулся Нэшу.

– Двадцать пять? – пробормотал Нэш.

– Я не могу дать большую цену, – сказала Марали, надеясь, что она выглядит разочарованной.

Нэш, казалось, вышел из оцепенения и посмотрел на владельца магазина.

– Эти за 25.

– И сколько за эти меха кролика? – спросила Марали, потянувшись за одним из мягких шкур.

Продавец выхватил его из её рук. – Мы уже остановились на пяти за каждую.

– Правильно? – спросил он у Нэша. Тот кивнул. Марали спрятала улыбку.

– Может быть, мы заключим сделку? – сказала она Нэшу, который выглядел совершенно сбитым

с толку её смекалкой в торговле пушниной. – Если вы принесете все ваши меха и шкуры для

меня, то я дам вам 22 за оленьи шкуры, 4 – за кроличьи. Вы можете принести медвежью шкуру?