— Даже после всего того, что случилось?

— Я всегда буду тебя любить, несмотря ни на что. Ты всегда был рядом и поддерживал меня, теперь моя очередь.

Грэхам прикрыл лицо руками, но она все равно успела заметить заблестевшие у него на глазах слезы.

— Прости меня, Люси.

И что сегодня за день такой? Уже второй любимый мужчина перед ней извиняется.

— Не могу сказать, что одобряю твои действия в АНС, но это лишь одна сторона твоей жизни, которая не отменяет того, что, женившись на моей матери, ты принял меня как родную и даже после ее смерти всегда хранил меня в своем сердце. Ты всегда хотел для меня самого лучшего, помог найти работу и не стал впутывать в грязные дела АНС.

— Да, я никогда не собирался ни во что тебя втягивать.

В этом весь Грэхам, он никогда не переступит своих понятий о чести и честности, жаль только, что эти понятия не всегда согласуются с ее собственными.

— Как там Роузбад?

Стоило только собаке понять, что ночевать ей придется у Люси, как она начала отчаянно выть, так что Люси в итоге взяла ее к себе под одеяло.

— Скучает, но я не даю ей оставаться одной, так что, думаю, ей у меня неплохо.

— Спасибо, что взяла ее к себе.

— Не за что, мне с ней тоже лучше. — Так приятно обнять кого-то теплого, когда весь мир вокруг тебя разваливается на куски. Любимый мужчина уехал, забрав с собой ребенка, который успел навечно поселиться в ее сердце, отчим оказался в тюрьме, а Рози осталась без хозяина, так что раз уж они не могли решить все свои проблем, то хотя бы могли вволю выплакаться и поддержать друг друга.

— Люси, — осторожно начал Грэхам, — между тобой и Блеком что-то есть?

Ей сразу же захотелось сказать «нет», но к чему теперь что-то скрывать?

— Да.

— Ты его любишь?

Ей вдруг резко стало нечем дышать.

— Все не так просто, мы…

— Все очень просто. Ты его любишь?

— Да, — выдохнула она едва слышно.

— Позволь мне кое-что сказать. Когда я оглядываюсь на прожитую мной жизнь, я понимаю, что многое хотел бы изменить, но больше всего я сожалею о твоей матери.

Люси удивленно моргнула.

— Но я всегда думала, что ты безумно ее любил.

— Именно, но я никогда не говорил, насколько сильно я ее люблю. Она была любовью всей моей жизни, но вместо того, чтобы о ней заботиться, я строил какие-то дурацкие империи, считая, что у нас впереди вечность. А на самом деле у нас было всего семь лет. Ты просто не представляешь, как это мало, а потом она ушла, и теперь у меня не осталось даже АНС, ради которой я крал время у нашего с ней брака…

— Она знала, что ты ее любишь.

— Спасибо. — Грэхам слегка улыбнулся. — А теперь пришла твоя очередь.

— Но разве ты не ненавидишь Хайдена? Ведь именно из-за него ты здесь оказался.

— Как бы я его ни ненавидел, тебя я люблю намного больше, и готов на все, только бы ты была счастлива.

— Спасибо.

Грэхам взглянул ей прямо в глаза, не пытаясь, как обычно, спрятать свои чувства.

— Если ты действительно любишь, не упусти его. Цени каждую секунду, проведенную вместе, и ни перед чем не останавливайся на пути к своему счастью.

— Но что, если он не захочет… — Она призналась ему в любви, а он просто извинился… — Что, если он уйдет?

— Тогда я был прав, и он идиот. Но если ты его действительно любишь, иди и возьми то, что хочешь. Жизнь слишком коротка и непредсказуема, не трать понапрасну ни секунды.

Люси пристально посмотрела на отчима. Так странно… Они всегда были невероятно близки, но он еще никогда так с ней не говорил, не говорил о матери. Неужели сквозь сгустившиеся вокруг нее тучи сумел прорезаться крохотный лучик солнца?

— У него есть сын, — внезапно заговорила Люси. — У Хайдена Блека. Он вдовец, и у него есть годовалый сын, Джош.

— Ты еще слишком молода, чтобы стать матерью.

Совсем недавно она и сама так думала, но этот малыш… Люси уже много лет общалась с детьми, занимаясь благотворительностью, но с Джошем все было совсем не так, похоже, она действительно успела полюбить его всем сердцем.

— Он особенный, и ему нравится Рози.

— Ты ничего не спросила про Анжелику, — резко оборвал ее Грэхам.

— Она — твое личное дело, если не хочешь, можешь ничего о ней не говорить.

— Я не должен был бросать ее в детстве. Я всегда думал, что достаточно оплачивать ей еду и крышу над головой, нашел ей хорошую школу… Но как же я ошибался! Я думал лишь о себе, не желая связывать себя ребенком и ее надоедливой матерью, но если бы я сам ее воспитал, все было бы совершенно иначе…

Люси закусила губу. Да, Грэхаму действительно следовало бы самому воспитывать дочку, но к чему сейчас это говорить?