– Ну, хоть что-то, – не унимался мужичок. – Золотишко, там, жратва, патроны – я не привередливый!

– Не бойся, отблагодарим, – заверил Книжник.

– По крайней мере, голову отрывать не станем, – со свойственной ему прямолинейностью добавил Зигфрид.

– Ну и ладно, – легко согласился Балабол. – Может, хотя бы костер для странника запалите?

Уже тогда эта легкость показалась Книжнику подозрительной. Но тепло огня сближает путников, собирая вокруг костра самых разных людей, зачастую тех, что никогда не сели бы рядом в обычной жизни. Казалось бы, чего общего между воином народа вестов, кремлевским семинаристом, грязным бродягой с дальних берегов и кибернетическим организмом? Лишь языки огня, да жар, разгоняющий сырость. Даже вечный дождь немного приутих, чтобы не мешать сидевшим вкруг костра на железных ящиках.

Темнело. Тридцать Третий подбрасывал в огонь горючие брикеты из запасов «Дракона», и огонь весело трещал, разгоняя сырость. Чтобы разговорить нового знакомого, из закромов «Дракона» был извлечен небольшой запас горячительного – некой настойки, личной, Тридцать Третьего, перегонки. Запас знаний у кио казался безмерным – вот и алкоголь он научился делать, причем, чуть ли не в самом нутре ядерной паровозной топки. Учитывая это обстоятельство, получившееся высокооктановое пойло небезосновательно было прозвано коктейлем «Ядерным». До сих пор никто его пить не решался, несмотря на уверения кио в том, что «коктейль» неплох на вкус и совершенно безопасен для здоровья. Утверждения по поводу вкусовых и медицинских качеств продукта со стороны существа с танталовым скелетом и встроенными электронными блоками казались не очень убедительными.

Вот и теперь, расплескав понемногу пахучей синеватой жидкости из большой плоской фляги по жестяным кружкам, сидевшие у костра несколько призадумались. Книжник осторожно понюхал и зажмурился от накативших слез – показалось, что один только запах разъедает ноздри и разжижает мозг.

– Три-Три, а не хочешь отведать первым? – скептически гоняя напиток по стенкам кружки, предложил Зигфрид. – Как-никак, твое варево!

– Я-то попробую, – Тридцать Третий пожал плечами. – Да только вам чего с этого? Ты же знаешь: я могу есть и пить все, что угодно, только я все же не человек, на меня алкоголь не действует.

– Вот и правильно – чего добро переводить? – вмешался Балабол, заглядывая в кружку одним глазом и прикрыв другой – как будто прицеливался. – А жизнью рисковать – нам не привыкать!

Сказал – и опрокинул в глотку все содержимое кружки разом. Опустил кружку – и замер на несколько секунд с выпученными глазами. Книжнику показалось даже, что сейчас он повалится замертво. Вместо этого мужичок издал протяжный хрип, после чего шумно выдохнул:

– Хороша, кровь змеиная! – он поморгал, потряс в воздухе пальцем. – Вот ее-то… Вот такую-то полную фляжечку я готов взять в оплату за свои услуги!

– Только сначала сами услуги-то не забудь оказать, – сказал Книжник. – Про эти места расскажи, да путь укажи. А то, чего доброго, окочуришься – и чего нам с тебя дохлого проку?

– Авось не помру! – бодро отозвался мужичок, полезая рукой в мешок и вытаскивая оттуда что-то дергающееся и отчаянно пищащее. – Кстати, вот, лучшая закуска под это дело!

– Дикие вы тут совсем, – Зигфрид чуть приподнял бровь. – Оно же прямо у тебя изо рта сбежит!

– Авось не сбежит!

Балабол извлек откуда-то длинный металлический прут и ловко насадил на него странное существо. Сунул прут в огонь, поближе к раскалившимся углям. Гриб взвизгнул напоследок – и затих.

– Хороши грибочки в этом году уродились, – умело орудуя «вертелом», приговаривал мужичок. – Знать, холода будут ранние, примета такая… А вот коли черный снег пойдет – тогда жди беды…

– Что за черный снег? – поинтересовался Тридцать Третий. – От пепла, что ли?

– А кто его знает? – Балабол пожал плечами. – Да только случается, что с запада его ветер приносит. Так-то у нас снег нормальный, желтый…

– Чего? – выпучился Книжник.

– Шучу. Знаешь, отчего желтый снег бывает?

– Кто ж не знает! Тоже мне, шутник…

– Вот, и мы знаем. А отчего черный бывает – не знаем. Да только попадешь под него – жди беды.

– Болезни от него, что ли?

– Говорят, не только. Говорят, коснутся тебя черные снежинки – и словно проклятье на человека находит…

– Сам-то, небось, под этот черный снег не попадал?

– Не попадал, иначе бы с вами тут не болтал. Да и вам не советую, – Балабол, прищурившись, повертел головой, будто мог разглядеть что-то в ночи. – Дело-то к холодам идет. Не хотите под черный снег попасть – уходите, да поскорее.

– Да мы и сами бы рады, – буркнул Книжник. – Да только дороги не знаем. Видишь, рельсы в воду уткнулись!

– Да то не беда, покажу я вам дорогу! – беззаботно отозвался Балабол. Похоже было, что он уже слегка навеселе, и теперь сказанное им стоило, пожалуй, делить натрое. – Я тут все знаю… Или я уже говорил об этом? Так вот, там… – он ткнул пальцем во мрак, – там Старый Город, а за ним узловая станция. Оттуда рельсы прямехонько на восток ведут…

– А откуда ты знаешь, что нам на восток надо? – быстро спросил Зигфгид. Взгляд его стал подозрительным, колким.