Они перешли в гостиную и откупорили вино. Вики дали пакет апельсинового сока, и она снова ушла гулять.

Поль поднял бокал:

— Ну, за преступление! Что за бучу вы тут устроили? Когда здесь жила моя тетушка Флорри, деревня была такой же мертвой, как половик перед дверью. Я имею в виду, что вообще ничего не происходило, никаких ужасных тайных обществ, никаких маньяков, взламывающих дома. Что за нечисть вы воскресили из небытия?

— Тут и раньше кое-что происходило, — сказала Мередит, — а твоя тетя или не знала об этом, или не хотела тебе рассказывать.

Поль сделал глоток вина.

— Я помню старину Эрни. Странный малый. Однако он мог починить практически все; очень удобно было иметь его под рукой. Он отремонтировал моей тете водосточный желоб.

— И я его хорошо помню, — подхватила Лаура. — Довольно мерзкий тип, всегда ходил без рубашки, даже зимой. С ним еще всегда был тощий юнец на посылках, что-то вроде помощника.

— Кевин, — вставила Мередит. — Мы решили, что это сын Эрни.

— Очень может быть, — пробормотал Поль. — Во всяком случае, один из его детей.

— Детей? — подобная мысль не приходила в голову ни Мередит, ни Алану.

— Конечно. В деревне полно внебрачных детей Эрни, я точно знаю. Насколько я понял, никого это не волнует, скорее, даже считается доблестью.

— А насколько хорошо ты знаешь других жителей, скажем, ветеринара, доктора или этого подрядчика Кромби? — спросил Алан.

Поль пожал плечами:

— Я знаю только тех, с кем имела дело тетя. Ты говоришь о докторе Барнетте? Да, я встречал его, он не так давно живет в деревне.

— У него молодая жена, — заметил Макби.

— Да, я знаю, но у него еще есть дочь лет тринадцати. Она учится в школе-интернате. Она ребенок от предыдущего брака.

— Ага, значит, он платит за интернат. Тогда это многое объясняет, — пробормотал себе под нос Макби.

— Кромби грубоват, но в целом парень неплохой. Эмма хорошо ладит с его дочерью, Джули. Девочка увлекается верховой ездой, у нее даже есть свой пони. Мистера Армитаджа и его жену мы видели, помнишь, Лаура? Милая парочка.

— А Оливию Смитон знаете? — спросила Мередит.

— Старушку Оливию? Флорри любила поговорить о ней, — вмешалась Лаура. — Я думаю, Флорри хотела подружиться с Оливией, когда та только переехала сюда, но не слишком в этом преуспела. Она говорила, что Оливия отстранилась от всех и никого слишком близко к себе не подпускала. Флорри считала, что Оливия пережила какую-то трагедию и не хотела, чтоб ей опять причинили страдания.

— Думаю, она по-настоящему привязалась к Джули Кромби, — ввернул Алан.

— Очень может быть, — кивнула Лаура. — Пожилая женщина на закате жизни и милая умненькая маленькая девочка, у которой все еще впереди. Что-то вроде передачи эстафеты. Оливия как раз собиралась бросить верховую езду, а Джули только начинала этим заниматься. Она что-нибудь завещала Джули?

— Две тысячи, — ответил Алан, — а своей домработнице, матери-одиночке, которая нуждалась в деньгах гораздо больше, она завещала меньшую сумму.

— Ты не забывай, что Оливия была дамой старой формации, — пояснил Поль. — Джанин Катго, несмотря на армейские ботинки и вольную форму одежды, все же оставалась служанкой. Джанин, конечно, так не считала, но для Оливии это было именно так. — Он встал, чтобы снова наполнить бокалы. — Джанин приходила убирать и к тетушке Флорри и не могла удержаться, чтобы не посплетничать. Оливия редко получала почту, только деловые письма, но однажды ей пришло письмо от какого-то родственника ее покойного мужа.

— От Лоуренса Смитона? — удивился Алан.

— Джанин узнала только фамилию. Да, действительно, Смитон. Оливия была очень расстроена. Ничего не ела, целый день бродила по дому, бормоча «как он посмел?». Очевидно, она не захотела ответить ему. Джанин слышала, как она по телефону просила своего адвоката написать от ее имени, что не желает его видеть и просит, чтобы ее больше не беспокоили.

Макби рассматривал вино в бокале на свет, любуясь ярко-красным оттенком.

— Очень интересно: старина Лоуренс пытался наладить отношения. Он к ней с миром, а она ему от ворот поворот. Ты помнишь, когда это случилось, Поль?

— Довольно давно. По меньшей мере, пару лет назад. Во всяком случае, задолго до того, как она умерла.

— Но он не приезжал ни на следствие, ни на похороны, — заметила Мередит.

— А ты бы приехала, — спросил Алан, — получив официальный отказ?

Из кухни раздался грохот, а затем послышался сердитый голос Вики:

— Ах ты, непослушный кот! Нехороший, гадкий кот!

Прервав беседу и не допив вино, все поспешили на шум.

Нимрода нигде не было видно. У стола стояла Вики, держа в руках курицу, вернее, большую ее часть она прижимала левой рукой к своему летнему платьицу, оставляя на нем жирные следы, а в правой руке была оторванная от тушки куриная ножка, которой она размахивала.