"Нет, — мысленно ответил Бракин, и процитировал почтальона Печкина из любимого мультика своего детства, — Меня решили в полуклинику сдать. Для опытов".

— А ко мне жить пойдёшь? — спросил Коля, присаживаясь на корточки.

Бракин поморщился: вокруг было разлито столько собачьих нечистот, что ему стало как-то неудобно за своих сородичей.

Бракин поглядел на перемазанные Колины брючины и тявкнул. Он хотел сказать: "Пойду, — но только вместе вот с этой, рыженькой".

Коля подумал.

— Ай, ладно, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Айдате оба. Блин… Как-нибудь от жены отругаюсь. В гараже будете жить, что ли… По очереди.

Бракин покосился на Рыжую. Та уже сидела, перебирая от нетерпения лапками, преданно глядела на Колю.

"Вот же, блин. Сучка, одно слово…", — вяло подумал Бракин. И нехотя поднялся с нагретого места.

За воротами стало потише: корреспонденты разъехались готовить "специальные" эксклюзивы, любители животных тоже постепенно рассосались.

На полигон медленно надвигались ранние зимние сумерки.

— За мной! — скомандовал Коля и двинулся к дороге.

Бракин плёлся за ним и думал: "У него, поди, дома "Запорожец". Или, в лучшем случае, "Ока". Хорошо, если не "инвалидка"…

Но он ошибся — и ошибся крупно: на дороге, явно поджидая Колю, красовалась "японка" — "Тойота-Кальдина" кремового цвета.

Бракин чуть не сел от удивления. Поглядел на Колю с уважением. "Видно, на бродячих собаках тоже можно неплохие деньги делать", — кратко резюмировал он для себя.

Коля открыл заднюю дверь.

— Давайте, лезьте.

Но тут Бракин решил проявить твёрдость. Чтобы он — всё пузо в дерьме! — полез в этот храм из кремовой кожи? Не-ет, хоть он уже и не совсем человек, но человеческое достоинство пока ещё при нём.

Рыжая непонимающе вертелась возле него, не решаясь прыгнуть первой в распахнутую дверцу.

Коля потоптался. Потом сообразил:

— А! Ты же ведь интеллигент! Ну, извини, — я не учёл…

Он достал из багажника старый коврик, развернул и постелил в салоне.

— Устроит? — спросил лаконично.

Бракин деликатно тявкнул, толкнул сначала Рыжую, и только потом влез внутрь сам.

Коля поглядел на это представление, присвистнул:

— Вот, что значит джентльмен!.. Нет, ты всё же циркач, как я погляжу! Только вот из какого цирка — не ясно. К нам цирк в последний раз осенью приезжал.

Бракин сдержанно тявкнул. Цирка он не любил. Тем более собачьего…

После шикарной машины он был готов ко всему: к двухэтажному краснокирпичному особняку, чугунной ажурной ограде, охраннику у входа… Но Коля, покуролесив по кривым горбатым улочкам неподалеку от грязной речушки Ушайки, остановился перед обычной "деревяшкой" с металлическим сараем-гаражом и черемухой под окнами.

Бракин в недоумении огляделся. Ему ещё не приходилось бывать в этом районе города. Типично деревенская улица, хотя и асфальтированная; штабеля горбылей у ворот, крашеные деревянные заборы, вороньи гнёзда в кронах старых тополей.

Коля открыл дверцу, выпуская собак. Двинулся к гаражу, но был остановлен пронзительным воплем:

— Ты опять за своё??

В калитке стояла осанистая женщина с газетой в руке. Из-за её спины, со двора, донёсся радостный разноголосый лай.

Коля промолчал, боком подошёл к гаражу, стал открывать висячий замок.

— Чем ты их кормить будешь, ирод? — повысила голос женщина.

— Да ничего… — промямлил Коля. — Прокормимся как-нибудь.

Он показал на Бракина и сказал льстивым голосом:

— Ты только посмотри, какой кобель. Экстерьер-то, а? Да за него можно кучу денег огрести!

Женщина мрачно посмотрела на Бракина. Бракин ей, видно, глянулся. Но потом она заметила Рыжую, которая пряталась за Бракиным и завопила уже в полный голос:

— А эта нам на что?!

— Ну… — смутился Коля. — Это вроде подруга его. У неё, гляди, шерсть хорошая. Пояс лечебный на поясницу можно свя…

Он не договорил, потому, что в этот момент женщина бросилась к нему, сжимая в руке свернутую газету, словно дубинку:

— Пояс?? Пояс?? Да сколько их вязать-то можно? А шапку, иродюга, не хочешь, а? Рыжую!!

Она успела огреть Колю газетой по шее, пока тот нырял в гараж.

В гараж она не пошла. Остановилась, сделавшись задумчивой, и сказала тоном ниже:

— И где ж они, по-твоему, жить будут?

— Да здесь и будут, — отозвался Коля из темноты.

— Здесь? — обреченным голосом переспросила женщина.