Кэл подошел к столу. Эту пятнадцатилетнюю девушку с блестящими черными волосами, без единой коричневой или русой пряди, звали Сани. Ее свободная рука была замотана в окровавленные лохмотья. Кэл скривился, увидев такую неуклюжую повязку – похоже, ткань оторвали от чьей-то рубашки и поспешно намотали на рану.

Голова Сани повернулась, и девушка что-то забормотала под действием наркотика. На ней была только белая хлопковая сорочка, не скрывавшая защищенную руку. Городские мальчики постарше со смехом рассказывали о тех случаях, когда им удавалось – если они не врали – поглядеть на девушек в сорочках, но Кэл не понимал, что тут такого увлекательного. Однако он переживал из-за Сани. Как и всегда, переживал из-за чужих ран.

К счастью, эта рана не выглядела ужасной. Если бы она угрожала жизни, отец бы уже начал работать, а Хесина, мать Кэла, помогала бы ему.

Лирин отошел к столу с препаратами и взял несколько маленьких прозрачных бутылочек. Он был невысоким и уже лысел, несмотря на относительную молодость. Свои очки отец называл самым дорогим из когда-либо полученных подарков и редко доставал – в основном для операций, – поскольку они были слишком ценными, чтобы носить просто так. Что, если он их поцарапает или разобьет? Под – достаточно большой город, но расположенный далеко на севере Алеткара, что превращало поездку за новыми очками в нелегкое путешествие.

Комнату содержали в чистоте, полки и стол мыли дочиста каждое утро, все вещи лежали, где следовало. Лирин говорил, что о человеке можно многое узнать по тому, как выглядит его рабочее место. Оно неряшливо или опрятно? Уважает ли он свои инструменты или бросает где попало? Единственные в городе фабриалевые часы стояли на конторке. У маленького устройства был один циферблат в центре и мерцающий дымчатый кварц в сердцевине; его следовало заряжать, чтобы вести отсчет времени. Никто другой в городе не заботился о часах и минутах больше Лирина.

Кэл подтащил стул и забрался на него – ничто не должно ускользнуть от его взгляда. Вскоре стулья ему уже не понадобятся; он с каждым днем становился все выше. Мальчик изучил руку Сани и сказал себе, как учил отец: «С ней все будет в порядке. Лекарь должен быть спокойным. Тревожиться – только зря время тратить».

Следовать этому совету очень трудно.

– Руки, – бросил Лирин, не отвлекаясь от сбора инструментов. Кэл вздохнул, спрыгнул со стула и поспешил к стоявшему у двери тазу с теплой мыльной водой.

– Ну какое это имеет значение?

Он хотел работать, хотел помочь Сани.

– Мудрость Вестников, – рассеянным тоном сказал Лирин, повторяя урок, который давал уже неоднократно. – Спрены смерти и гниения ненавидят воду. Это позволяет их отогнать.

– Хэмми говорит, это глупости. Он говорит, спрены смерти здорово умеют убивать людей, так с чего бы им бояться водички?

– Мудрость Вестников превосходила наше понимание.

Кэл скривился:

– Отец, но ведь они демоны. Это слова ревнителя, который приходил прошлой весной.

– Речь шла о Сияющих, – суровым тоном поправил Лирин. – Ты опять их путаешь.

Кэл вздохнул.

– Вестников послали учить человечество, – напомнил Лирин. – После того как нас изгнали из небесных чертогов, они возглавили поход против Приносящих пустоту. Сияющие – основанные ими рыцарские ордена.

– Которые стали демонами.

– Потому что предали нас, едва Вестники ушли, – пояснил Лирин и вскинул палец. – Они были не демонами, а просто людьми, которые получили слишком много власти и недостаточно здравого смысла. Как бы то ни было, ты будешь всегда мыть руки. Ты собственными глазами можешь видеть, какое воздействие это оказывает на спренов гниения, хоть спренов смерти увидеть и нельзя.

Кэл снова вздохнул, но сделал, как велели. Лирин опять подошел к столу. Он держал поднос, на котором были рядами разложены ножи и маленькие стеклянные бутылочки. Лекарь заботился о том, чтобы его сын не путал Вестников и Сияющих отступников, но временами сам себе противоречил: Кэл слышал, как он говорил, будто Приносящих пустоту не существовало. Что за нелепость. А кого еще винить, когда вещи пропадают по ночам или когда урожай на полях губят черви-копатели?

Люди в городе считали Лирина странным – слишком уж много времени он проводил с книгами и больными. Они неуютно чувствовали себя рядом с ним, и с Кэлом за компанию. Кэл лишь недавно начал понимать, что быть непохожим на остальных довольно-таки неприятно.

Вымыв руки, мальчик запрыгнул обратно на свой стул. Он снова занервничал, но надеялся, что ничего страшного не случится. Лирин при помощи зеркал направил свет сфер на руку Сани и аккуратно срезал самодельную повязку хирургическим ножом. Рана не угрожала жизни, но рука была сильно искалечена. Два года назад, когда отец только начал обучать Кэла, от такого зрелища его бы замутило. Теперь он привык к изувеченной плоти.

Это хорошо. Кэл решил, что такая привычка ему пригодится, когда он однажды отправится на войну сражаться за своего великого князя и светлоглазых.