Она кивнула.
– Со мной все будет хорошо.

Они умолкли на несколько минут. Шейла сосредоточилась на голубом одеяле и старалась не смотреть на него.

Когда она подняла глаза, он смотрел на нее.

– Я должен сообщить медсестре, что ты пришла в себя.

Шейла кивнула и наблюдала за тем, как он повернулся, чтобы уйти.
– Ты вернешься?

На его лице засияла улыбка, прежде чем он вышел из палаты и закрыл за собой дверь.

– Ты можешь рассчитывать на это.

Когда Амир вышел из больницы, он быстро надел свою куртку и застегнул молнию. Теперь, когда Шейла пришла в себя, он больше не мог находиться с ней рядом двадцать четыре часа в сутки, чтобы не вызвать подозрений. Однако, часть его была разочарована. Хотя все это время она была без сознания, он познакомился с ней, через ее мысли. Это было почти так же, как если бы у них был долгий разговор. Односторонний разговор, потому что о нем она ничего не знала.

Он упускал возможность смотреть на ее безмятежное лицо, пока она спит. Но когда он вспомнил ее лицо и голос, его разочарование исчезло.

Ангел ускорил шаг, повернул за угол, шагая в сторону квартиры, которой он пользовался, когда бывал в Нью-Йорке. Она была небольшая. Он отдохнет, а потом вернется к Шейле. Он знал, что в этом не было необходимости, но он также понимал, что не может остаться в стороне. Кроме того он понимал, что кто-то должен быть там с ней. Ее родители даже не пришли проведать ее.

Амир нахмурился, сунул ключ в замок и закрыл за собой дверь.

Он снял пальто и включил кофеварку. Плюхнулся на жесткий, белый кожаный диван в гостиной и оглядел комнату. После ухода из депрессивной больничной среды, он должен был быть счастлив оказаться в одной из своих земных квартир. Находящаяся под крышей, оформленной в холодные оттенки белого и серого, она должна была навивать безмятежность и спокойствие. Но вместо этого, он почувствовал страх и одиночество, и понял, что тоскует по больничной палате номер два.

Шейла улыбнулась, когда дверь ее палаты открылась, и вошел Амир.

Ей было скучно, несмотря на журнал, который медсестра принесла ей и тех немногих каналов, которые шли по маленькому телевизору, висевшему на противоположной стене.

Она уже в очередной раз хотела позвонить родителям, когда пришел он, весь такой прекрасный, с сияющей улыбкой.

Девушка хотела, чтобы сейчас на ней было немного косметики и что-то более красивое, чем больничная одежда, и чтобы ее лицо не было покрыто черно-боровыми синяками.

Но его улыбка была лишена любых признаков, ему было все равно, как она выглядела.

– Доброе утро, - сказал он, присаживаясь на кресло рядом с ней.
– Я кое-что принес тебе.

Только сейчас Шейла увидела белую коробку в его руках. Из нее очень вкусно пахло, там оказалось два пластиковых стаканчика с горячим кофе.

– Пахнет очень вкусно, - сказала она, протягивая руку, чтобы взять стаканчик.

Она сделала глоток и вздохнула с удовлетворением.

– Белый шоколад мокко, - проговорила она, прежде чем сделать еще один глоток, - мой любимый.

Амир открыл белый пакет и протянул ей. Она взяла эклер и запила его кофе.

– Тоже мои любимые, - призналась она, наслаждаясь шоколадным эклером с кремовой начинкой.
– Как ты узнал?

Его единственным ответом была улыбка, и он взял один эклер себе.

Шейла удивлялась, почему этот мужчина не имел никакого представления, как притягивала его улыбка? Она рассматривала его лицо, ей казалось, что оно светится изнутри. Рядом с ним Шейла чувствовала, как у нее в животе порхают бабочки

– Я подумал, что тебе, наверное, уже надоела больничная еда.

Она решительно кивнула и взяла очередной эклер. После больничной еды, принесенные эклеры и кофе, казались блаженством.

– Я надеюсь, что скоро меня отпустят домой. К сожалению, доктор сказал, что некоторое время я буду в инвалидном кресле, и мне понадобится помощь.

– И тебе некому помочь.

Шейла понимала, что это был не вопрос, а утверждение. Он знал, что она была совсем одна.

– Медсестра сказала мне, что к вам никто не приходил со дня аварии, - пояснил он.

Она отпила кофе и снова подумала о своих родителях. Девушка несколько раз пыталась позвонить им домой и на сотовые телефоны, но не смогла заставить себя оставить им хоть какое-то сообщение. Когда она услышала гудок, переходящий на голосовые сообщения, то бросила трубку.

Она даже не знает, что сказать им. Шейла не разговаривала с ними уже два года.

– Похоже, что я застряла здесь, - сказала она, отведя взгляд.
– Нет ничего, кроме техники, чтобы составить мне компанию.

– У тебя есть я, - он наклонился вперед, чтобы взять ее за руку.
– Я буду с тобой столько, сколько ты сама захочешь.