Посчитав проведенное исследование достаточным, тибетские прасангики переходят к анализу на его основе описанной выше ситуации различного восприятия претом, человеком и богом одной и той же чашки с жидкостью. Однако следует отметить, что хотя — благодаря переходу от рассмотрения объекта восприятия в категориях дхармы и ее признаков к его оцениванию в категориях «обладателя частей» и частей — они и избежали необходимости признания у дхармы прямо несовместимых признаков (горячее- холодное), но столкнулись с проблемой прямой несовместимости частей, которую попытались решить специфическим образом.

Возникновение вещей полагают имеющим своей причиной карму существ. Поэтому наличие перед претом, человеком и богом чашки с жидкостью обусловлено кармой каждого из них. Поскольку подобная чашка с жидкостью служит объектом восприятия, общим для данных существ, то ее наличие определяется их общей кармой (thun mong gi las). При этом общая карма должна рассматриваться как «обладатель частей», в качестве каковых выступают кармы отдельных индивидов. Порождаемый общей кармой плод, как уже было указано, тоже должен быть «обладателем частей», каждая из которых имеет своей причиной карму отдельного существа. Из этого следует, что чашка с жидкостью является «обладателем частей» — плодов кармы трех упомянутых существ.

Предполагается, что если бы данные индивиды относились к одному и тому же классу существ (только преты, только люди, только боги), то, при прочих равных условиях, три такие части были бы однородными (только гной, только вода, только нектар). Из этого следует, что однородными должны быть и определяющие их возникновение элементы кармы, в качестве частей входящие в карму, которая является общей для данного класса существ. Отсутствие однородности частей общей кармы одного класса существ привело бы к неоднозначности в определении вещей, имеющих место в области пребывания этих существ, а в итоге — к их недостоверности и отрицанию закона кармы.

В случае же трех указанных индивидов, относящихся к разным классам существ, общая для данных классов карма определяет только то, что все три части содержимого чашки будут обладать характеристиками жидкости. А групповые кармы отдельных классов будут определять конкретный вид находящейся там жидкости — гной, вода, нектар. При этом карма отдельного класса существ служит, по мнению Хайдуба Чже и Жамьяна Шадбы, «хозяин- условием» того, какая именно вещь будет иметь место для представителя данного класса [Хайдуб Чже, л. 211 А; Жамьян Шадба, 1, л. 336Б].

Таким образом, гной возникает, опираясь на предшествующий момент одной части жидкости и специфическую карму прета как «хозяин–условие». Аналогичным образом рассматривается возникновение воды и нектара. Гедун Дандар описывает этот процесс в категориях субстанциональной причины и совместно действующего условия: «Опираясь на предшествующий момент одной части той чашки с жидкостью как субстанциональную причину и карму прета как совместно действующее условие, последующий однородный (rigs 'dra phyi та) момент этой части рождается как гной» [Гедун Дандар, 1, л. 126А]. Подобным образом он характеризует также возникновение воды и нектара.

Из сказанного следует, что наличие (grub ра) каждой из трех частей жидкости должно предшествовать их рождению (skye ba) в качестве конкретных веществ — гноя, воды, нектара. Если данное существо находится перед чашкой, но не смотрит на нее, то соответствующая ему часть имеет место только как жидкость — нечто сырое и влажное. А когда оно уходит, тогда исчезает и эта часть. Каждое из трех существ видит только свою часть и не видит две другие части: «Хотя та чашка с жидкостью и существует как обладающая тремя частями, но трое [существ] не видят все три части, так как в силу накопления плохой кармы прет видит гной и не видит две другие вещи» [Гедун Дандар, 1, л. 126А].

Изложенное выше является описанием ситуации восприятия одного и того же предмета существами трех разных классов, в которой этот предмет фигурирует только в качестве рассматриваемого (blta bya). Дело несколько меняется, когда подобный предмет берется в качестве обладаемого (longs spyod bya). Так, например, если прет взял эту чашку в руки и пьет содержимое, то в момент попадания жидкости в рот те две части, которые соответствуют кармам человека и бога, прекращают свое существование, а последующие однородные моменты содержимого чашки рождаются только как гной, ибо именно он является специфическим объектом обладания прета [Хайдуб Чже, л. 211Б; Гедун Дандар, 2, л. 146Б]. Интересно отметить, что прасангики совершенно не анализируют вопрос, видят ли друг друга эти существа в данной ситуации, и если видят, то что, например, по мнению человека, пьет прет — воду или гной. Это свидетельствует о некоторой неполноте и фрагментарности рассмотрения ситуации, которая, очевидно, выбирается только в качестве модели для анализа отдельных аспектов упоминаемых в Сутрах феноменов явления и восприятия одного предмета по–разному.

Хайдуб Чже отрицает, что «на месте сосуда с жидкостью есть сосуд с водой, сосуд с гноем, сосуд с нектаром» [Хайдуб Чже, л. 211А]. Гедун Дандар тоже придерживается такого мнения, не объясняя причин [Гедун Дандар, 2, л. 148А]. Основанием этого является, вероятно, то, что при наличии трех чашек с разным содержанием будет несколько затруднительно говорить об одном предмете, обладающем тремя частями.

Хотя один и тот же предмет имеет три разных «способа явления» — в качестве гноя, воды и нектара, но подобное в принципе возможно, если он определяется как «обладатель частей». «Когда пять членов тела одного человека совершают пять разных действий, то не говорят, что пять разных действий совершаются пятью разными деятелями, а говорят, что один совершает пять действий. Поскольку пять членов тела являются частями одного человека, то когда они совершают пять разных действий, говорят, что совершает один человек» [Хайдуб Чже, л. 21 ЗБ]. Аналогично, хотя каждая из трех частей чашки с жидкостью осуществляет свое действие — является как гной, вода или нектар, но будет приемлемым говорить, что эти действия осуществляются одной чашкой с жидкостью, поскольку она полагается «обладателем частей», а части в определенном смысле тождественны «обладателю частей».