— Ты молоко выпил?

Кажется, что особенного? Утром перед уходом в школу мать всегда меня об этом спрашивает, но сегодня этот вопрос меня очень расстроил. Ведь если бы я не проспал, то она сейчас спросила бы:

«Ты не устал?» — или ещё что-нибудь в этом роде, а я бы удивлённо посмотрел, или пожал плечами, или бы показал ей на мои бицепсы: дескать, с такими мускулами трудно устать!

Мне нестерпимо захотелось сделать что-то такое, чему бы все удивились. Тут меня осенило! Я выхватил у Альки Дешеулиной лопату и сказал:

— Что ты, точно курица, землю клюёшь? Так до самого вечера прокопаешься! Вот смотри, как нужно работать!

Я взмахнул лопатой, но… лезвие звякнуло и упёрлось во что-то твёрдое! Девчонки вокруг противно захихикали. Тогда я поднатужился, размахнулся, но… лопата только заскрежетала. Земля здесь была очень каменистая.

— Хватит выхваляться, отдавай лопату! — закричала Алька. — Поменьше бы спал, тогда и тебе лопата досталась бы.

— Кто, я спал? Да если ты хочешь знать, я всю ночь не сомкнул глаз — писал летопись и предугадывал события.

Я сам понимал, что не в меру расхвастался, но уже не мог удержаться.

— Как же вы предугадывали события? — спросила меня незнакомая девчонка, которую все называли Лялей, — от избытка почтения она перешла со мной на «вы».

— Например, предугадал, что день сегодня будет особенно солнечный. Я так прямо и написал: «В это утро солнце светило особенно ярко…»

— Правда? Неужели угадали?

От удивления девчонки даже копать перестали. Только Алька Дешеулина все ещё сомневалась и, забросив косицы за спину — она всегда их так забрасывает, когда задаётся, — сказала:

— Ну, про солнце-то и радио могло сообщить.

— Нет, — возразила Ляля, — вчера вечером сказали только, что дождя не будет, а про солнце ничего не сказали.

Теперь даже Алька Дешеулина присмирела.

— Устали, девочки? Тогда передайте лопаты другим! — Ира посмотрела на меня внимательнее, улыбнулась. — Это тот самый мальчик, что силу свою показывал? — Она похлопала меня по плечу и крикнула тем, кто сидел на крыльце: —Ребята, а ребята! Идите сюда на смену!

— Нет, мы не устали! — запротестовали девчонки. — Мы только на минутку остановились, чтобы послушать Алика. Он вчера уже предугадал, что сегодня будет.

— Неужели? — лукаво спросила Ира. — А как ты предугадываешь? По руке или на картах?

Алька схватилась за живот, будто уж ей больно смешно.

— Алечка-гадалочка, погадай, ручку позолочу! — закричала она на весь двор.

Я напустил на себя равнодушный вид и ушёл в другой конец двора, чтобы Алька Дешеулина поскорее забыла про меня и про ту новую дразнилку, которую она придумала. Ещё прилепит ко мне эту разнесчастную дразнилку, потом не избавишься!

Я так расстроился, что решил уйти домой, но вспомнил про летопись и остался: ведь летопись из пальца не высосешь!

Вдруг потянуло холодком. Солнце уползло за толстое трёхэтажное облако: внизу облако было чёрное, посерёдке серое, а сверху белое и пухлое, словно выпирающее из квашни тесто.

— Как бы нас, друзья, дождик не разогнал! — покачал головой дядя Терентий. — А у нас ещё болтушка не готова. Без болтушки саженцы что дети малые без молока.

И он принялся стряпать эту самую болтушку— мешать в яме глину вместе с навозом. Оказывается, прежде чем саженцы сажать, нужно окунуть их корни в болтушку, чтобы они ожили. Мы помогли дяде Терентию готовить «обед» для саженцев. Ёжик притащил из сарая деревянную лопату, и все ребята по очереди мешали болтушку до тех пор, пока она не стала как сметана, только чёрная.

— Дядя Терентий, дайте мне какое-нибудь самое ответственное задание, — попросил я, — чтобы я был в самой гуще!

— Где? — переспросил дядя Терентий.

— В гуще событий, — повторил я. — Мне поручили написать статью про воскресник, а для этого надо быть в самой гуще.

— Понятно! — покачал головой дядя Терентий и расправил свою пышную бармалейскую бороду. — Тогда отправляйся собирать камни и щебень.

Я сначала возмутился: разве это гуща — камни собирать? Но, пока я раздумывал, дядя Терентий бросился к Изе, которая засыпала в яме саженец.

— Корни-то! Корни! — жалобно закричал он.

— Не беспокойтесь, мы их обмакнули в болтушку, — прощебетала Иза.