Я не обращаю внимания на Малкольма, который пытается опровергнуть претензии Варшана и оглядываюсь кругом. Слышаться тихие вздохи, когда я перевожу взгляд на сидящих на диване.

Они боятся нас, дрожат, окутанные пеленой ужасающей неразберихи. Они слышали о нас, возможно даже видели в действии. Но я...я аномалия. На публике, Варшан является оратором. Я редко сопровождаю его в подобных ситуациях.

Темный принц, сея хаос на улицах Нового Орлеана, может подвергнуть всю семью риску разоблачения. Поэтому, я молчу и даю возможность Варшану быть в центре внимания, тем самым он подпитывает свое нескончаемое эго.

И все же, каждый знает, что со мной лучше не связаться. Называйте это инстинктом или шестым чувством, они могут чувствовать, как волоски на руках становятся дыбом, когда я рядом.

Они замечают, как температура понижается, а воздух становится плотным. И тот неразборчивый голосок на задворках разума кричит им бежать и не оглядываться.

Я высшее зло, наделенный силой такой темной и опасной, что даже взрослые мужчины в моем присутствии дрожат.

Кучка людишек скулит все громче и громче, когда я делаю шаг к ним навстречу, и что-то в моем маленьком черном сердце ликует. Ах, да. Страх. Как гребаная конфетка для Темного.

Вкус страха разливается по моему языку, мой рот искривляется в дьявольскую ухмылку, прежде чем я подмигиваю ледяным голубым глазом и тут же лампочки в комнате начинают мигать и разлетаться на осколки. Раздаются вопли, а я заливаюсь искренним смехом. Какой смысл иметь власть над всеми, если не ты можешь не много развлечься?

Я подхожу к дрожащей девушке на ковре. Она мгновенно опускает глаза в пол, и я нагибаюсь, прежде чем встретиться с ней взглядом.

– Посмотри на меня, малышка, - командую я. Нехотя она поднимает голову, демонстрируя ее большие карие глаза. Она красива, ее кожа гладкая, как шелк, цвета молочного шоколада.
– Вот так. Хорошая девочка.

Ее вьющиеся локоны обрамляют лицо в диком, экзотическом стили и я протянув руку, нежно глажу черные завитки. Она мгновенно расслабляется, ее глаза по-прежнему смотрят на меня.

– А теперь, когда ты немного успокоилась я задам тебе несколько вопросов, милашка. Ты знаешь кто я?

– Нет, сэр, - пищит она, ее голос тонкий и высокий, с сильным акцентом жителей Нового Орлеана.

– Хорошо, - улыбаюсь я.
– Ты знаешь, что я?

– Нет, сэр.

– Отлично. Это просто замечательно. Ты здесь работаешь, дорогая?

– Да, сэр, - без колебания отвечает она. Ощущая притяжение моего влияния, смешанного с ее плотским желанием, она начинает ерзать под моим прикосновением. Ее темные глаза становятся яркими и страстными, а соски сморщиваются под тонкой атласной комбинацией.

– И сколько тебе лет?

Девушка хватает мою руку и поднеся к губам, целует мою ладонь.

– Пятнадцать, но Малкольм заставляет говорить всем, что мне девятнадцать. 

Когда я нахмурился и одернул руку, она подается вперед, почти взбираясь мне на колени.

– Но клянусь, я хороша! Одна из лучших здесь. Даже Малкольм говорит, что я его фаворитка. Он говорит, что ощущение моей молодой, тугой киски похоже на рай и на вкус я, как сладкое мороженное политое шоколадом. И лучше всех сосу в трех округах.

Желчь подступает к горлу, а мои глаза покалывает от ярости.

– Нет необходимости, моя дорогая. Нет необходимости беспокоиться об этом когда-либо снова.

Я вскакиваю на ноги, окутанный дымкой ярости и пересекаю комнату, пока Варшан заканчивает свою триаду.

– В следующий раз, когда твои девочки выдут за рамки дозволенного, я не просто вышибу дверь, - предупреждает он его.
– Понимаешь?

– Д-да, мистер Ви. Если я сам обнаружу, что кто-нибудь из моих девочек нарушает правила, то сам лично прибью их, - запинаясь отвечает он, капли пота скатываются по его жирному лицу.

Он с облегчением вздыхает, когда Варшан кивает и поворачивается, чтобы уйти. Коротышка не знает, что Варшан это наименьшая его проблема.

– Послушай меня, ты, жирный мудак, - с шипением произношу я, подойдя так близко, что могу уловить омерзительный запах его прерывистого дыхания.
– Ты заканчиваешь работать с несовершеннолетними девочками. И ты вернешь их в семьи плюс компенсируешь все за то время, пока ты эксплуатировал их. Скажем, двадцать тысяч долларов каждой, плюс добьешься того, чтобы они попали в приличные учебные заведения. Разве так будет не справедливо?

– Что?.. Двадцать штук? У меня нет таких денег!
– возмущенно визжит он так, что из его рта летят отвратительные слюни.

– Ты меня слышал, ты, больной ублюдок. Двадцать штук. И если у тебя нет наличных, тогда предлагаю тебе найти хорошего риелтора. У тебя три дня.

Я разворачиваюсь и иду прямиком к двери, где меня ждет Варшан с восхищенной улыбкой. Я смотрю на молодую девушку с вьющимися локонами и киваю ей. Ее большие карие глаза сияют от благодарных слез.

– Знаешь, не похоже, чтобы они хотели этого, - выкрикивает Малкольм у меня за спиной, явно обезумев. Я останавливаюсь на пол шаге, прижимая к бокам дрожащие крепко сжатые кулаки.
– Они умоляли. Пизда есть пизда, и неважно, сколько ей лет. И если на ней уже растут волосы, значит можно трахать.