Так, все, ни о чем думать не могу, только о том, как добраться до своего солнышка. А нельзя, мой запах следопыты считают на раз. Только если касаться одежды, тогда можно дать Рену кончить, а вещи потом поменять. Не знаю как, но мои мужчины ухитрились подсадить меня на мужской оргазм, как на наркотик. Все, мой мозг просчитывает варианты близости, на другие мысли он сейчас не способен. Ладно, полчаса точно ничего не решат, а так возможно станет хоть немного легче. Находиться рядом с таким вкусным, аппетитным изысканным блюдом и не отведать его - выше моих сил. Может после трапезы станет хоть чуточку легче. Рен смотрит на меня не отрываясь, следит за каждым движением, каждым вздохом, и все же, когда я обращаюсь к нему, вздрагивает. В каком же он безумном напряжении, куда там тетиве лука.

– Рен, сядь, раздвинь ноги, и чтобы я не делала, руками меня не трогать.

Судорожное сглатывание служит прекрасным ответом. Я сама возбуждена практически до предела, такие острые незамутненные чувства сводят с ума. Расположившись между ног Рена, добираюсь до ширинки, освобождаю напряженный эрегированный член, вторую руку располагаю на мошонке. Легкий массаж яичек позволит одуванчику хоть немного расслабиться, иначе он кончит слишком быстро, а мне бы хотелось растянуть наше удовольствие. Языком касаюсь возбужденной головки, и тело Рена вздрагивает, а из легких вырывается судорожный выдох. К Нечистой нежности! Резко забираю в рот пенис на всю длину. Чтобы не перевозбудить, пока не делаю поступательных движений, а лишь смачиваю языком всю поверхность. Рен не может удержаться и кладет руки на мои плечи. В наказание тут же отпускаю член, глядя солнышку в глаза. А там бушует такая буря, что злиться совершенно не могу. С явным усилием одуванчик все же забирает руки, и опирается ими на кровать, откидываясь немного назад и давая мне больше доступа к телу! О, Всевышний, как же хочется забраться руками под одежду! Но нельзя. Получаем удовольствие от того, что есть. А есть горячий, налитый кровью и такой аппетитный член, что даже интенсивно выделяется слюна, и я захватываю ртом головку и начинаю понемногу скользить вниз. Рен явно прилагает усилия, чтобы расслабиться, хоть и получается не очень. Я же, добравшись губами почти до мошонки, очень медленно поднимаюсь вверх и, вернувшись к головке, языком увлажняю ее под краем. И тут же не спеша скольжу вниз, делая языком легкий массаж по ходу движения.

– Пожалуйста, чуть быстрее, иначе я сойду сума!
– о, тембр голоса снизился, и появились рокочущие нотки, так этот низкий голос с хрипотцой проходит волной по моим неровным окончаниям. Я не только ускоряюсь, но и жестче охватываю пенис, создавая дополнительное давление. Ответом становится стон, переходящий в низкий рык. Эти звуки так сладостны, что уже я не могу сдержаться и вцепляюсь руками в такие желанные ягодицы, причем ткань совершенно не мешает, а даже придает некую пикантность ощущениям. От неожиданности Рен вздрагивает и, поддаваясь давлению пальцев, подается вперед. Да, именно так он весь в моей власти и это ощущение опьяняет и ускоряет кровь. Нежный шелк кожи вкуснее любых сладостей, и хочется зубами впиться в такую восхитительную нежную плоть, но я позволяю себе лишь слегка прикусить добычу и сразу отпустить, продолжая манящее скольжение вверх-вниз. Постепенно ускоряясь, подвожу Рена к эякуляции. Первый же выброс спермы дарит ни с чем не сравнимое удовольствие, не меньшее, чем оргазм. Как мне это нравится! Выпиваю все без остатка, высасывая последние капли, и в конце легкий нежный поцелуй. Рен без сил укладывается спиной на кровать и выдает:

– Ты не женщина, - просто от такой заявки выпадаю в осадок, но тут следует продолжение, - Ты - демон искуситель! Каждый раз я думаю, что лучше быть уже не может, но вновь и вновь убеждаюсь, что бывает. Я чувствую себя инструментом, на котором ты играешь, и этот инструмент готов плакать от счастья, что попал в твои руки, - после таких слов я уже лишилась дара речи, но оказалось, и это еще не все, - Элия, ты понимаешь, что после тебя любая другая женщина будет для меня неприемлема? Как потолок разрисованный облаками после неба.

– Ты преувеличиваешь. Во-первых, ты же не пробовал с другими, как можно делать такие выводы, не имея всех данных?

– Знаешь, у нас один придворный любил развлекаться. Просто трахать все, что движется и дышит, ему было мало. Он заставлял меня смотреть. Честно говоря, я думал, что никогда после этого не захочу женщину. Когда твои прикосновения возбудили меня, это стало настоящим откровением. И все остальное, что ты делала, так отличалось.

Какой ужас! Вот даже не хочу расспрашивать подробности, но как могут развлекаться такие извращенцы, имею представление, как-никак сама выросла в замке. Вот только меня никто смотреть не заставлял, да и моих полномочий хватало на то, чтобы наказывать их как следует, если желания обеих сторон не были взаимными. Каково же пришлось Рену - даже думать не хочу. Сейчас надо постараться переключить его на более приятные темы.

– А во-вторых, так остро ты переживаешь наши отношения, потому что это первая любовь. Влюбишься в другую - тоже будешь получать удовольствие.

– Элия, чтобы влюбиться в другую, она должна как минимум быть не хуже тебя, - говорит, у самого бесенята в глазах, интересно, что он задумал, - и вот где я найду вторую Императрицу?

Вот хитрец! Но, честно говоря, очень приятно.

– Милый льстец, я просила меня так не обзывать.

– Да, было дело. Элия, у меня есть одна просьба, только, честно говоря, не знаю, как сказать.

– Как есть. Если это в моих силах - сделаю.

– Помнишь, мы изображали волков, - о, да, помню, какое интригующее начало, внимательно слушаю, - я тогда попробовал тебя на вкус... ну, там... Мне очень понравилось и хотелось бы повторить. Я понимаю, что нельзя трогать руками, а...

– Руками можно касаться одежды, ее поменяем и постираем.

– Понятно. А остальное?

Интересно, когда на тебя смотрят с такой робкой надеждой, найдется в мире кто-то, способный отказать? Может быть, но это точно не я.

– Давай обсудим это позже, сейчас я иду к твоему учителю - надо утвердить темы занятий на время путешествия. Потом помыться.

Когда я вновь вернулась в комнату, Рен читал. Распаковывая вещи и переодеваясь, я чувствовала себя жертвой под наблюдением хищника в засаде. Когда наши взгляды встретились, зрачки моего снежного барса были расширены до предела, почти полностью поглотив радужную оболочку. Его голубые глаза сейчас казались темными, как сама ночь. Завораживающее зрелище голодного хищника, готового к броску. Если бы я не была предполагаемой жертвой, сейчас мечтала бы о том, чтобы меня поймали и съели. О, да, длинные клыки впиваются в мои мышцы, пропарывая их до самой кости, а язык лакает горячую кровь... Блин, вот так и становятся извращенцами. Сейчас я соглашусь на любые прикосновения, лишь бы Рен оказался рядом. Либо он думал также, либо поймал мое желание, но уже через пару мгновений оказался возле меня. Рука потянулась к моему лицу, но, помня о запрете на касания, остановилась в паре сантиметров. А дальше заскользила вдоль кожи... Наверно даже непосредственный контакт не произвел бы такого эффекта. Казалось, что между нами проходит электрический ток. Судорожный вдох оказался одновременным, а осознание, что ощущения одни на двоих, только усилило эффект.