"Вездесущий Димон! Но не Михаэль, и Аркадий Борисович его тоже ищет..."

Их ждала Изабель. Еве быстро открыли счёт, вручили карту VIP-клиента, рассказали, что обо всех операциях со счётом и новых услугах банка информация будет поступать на телефон и электронную почту.

– А я прослежу, чтобы все средства от выступлений очень быстро сделали твой счёт весомым. Давай провожу!

– Нет, Димка, останься. А я с удовольствием прогуляюсь по Монако.

Она вышла на улицу. Всё было замечательно. Солнце, море, благодарная публика, друзья. И, как бы сказала Юлька, ещё и "втрескалась по уши". Счастье прыгало где-то там, в области солнечного сплетения.

"Я бы вас простил...дайте повод"

Мимо девушки проезжали дорогие автомобили, владельцы которых предлагали её подвезти, показывая на тяжёлый футляр с саксофоном. Но она мотала головой и весело шла дальше. Вот около Евы остановился чёрный "Hummer". Стекло опустилось, мужской голос спросил, как проехать к Казино. Ева подошла ближе, махнув рукой в нужную сторону, но машина не уехала. Сильные руки схватили её и втянули в салон, дверь хлопнула, и машина помчалась в неизвестном направлении. Еве завязали глаза повязкой, кричать она не пыталась, Леди Гага слишком громко звучала в шести динамиках автомобиля. Как показалось, они ехали около часа. Нащупав футляр с любимым саксофоном, ей почему-то стало немного легче. Машина по пути останавливалась несколько раз, но это, видимо, были вынужденные остановки. Наконец, мотор заглушили, и в салоне началось движение. Ее вывели на улицу и сняли повязку, пред ней был парадный вход богатого особняка. "Может, очередной поклонник?", - успокаивала себя Ева. Ее завели в каминный зал, один охранник вышел, другой остался за спиной. В воздухе, в свете богатой бронзовой люстры, клубами медленно переливался сигарный дым, царило какое-то напряжение. В центре зала за столом в мягких креслах сидело двое мужчин с раскрасневшимися лицами, обоим было за пятьдесят. Один - крепкого телосложения, с небольшим шрамом на щеке, другой - высокий, со светлыми волосами с проседью, чем-то напоминавший Клинтона, внимательно разглядывали девушку. В глубине зала находилось еще несколько человек, однако полусумрак из-за прикрытых тяжелыми с золоченой нитью шторами окон не давал рассмотреть их лица. Среди них была девушка, она стояла спиной к Еве, в ее движениях было что-то очень знакомое.

– Джойс, свидетели были?
– прервал паузу мужчина со шрамом, обращаясь к охраннику.

– Нет, мистер Хиндли, все было чисто, пискнуть не успела, - ответил стоящий за спиной.

– Посмотри, Сэм, такая хрупкая девушка...тростиночка, можно сказать, а уже "Золотой саксофон России", похоже, все в шоу-бизнесе теперь измеряется смазливой мордашкой и длиной ног, - с огорчением произнес Хиндли.

– Ты забыл, Майкл, еще толстым кошельком, - добавил второй.- А так ли уж она талантлива? Просто раскручивает девочку богатый воздыхатель...

Ева поняла, что это не поклонники, и холодок пробежал по спине, и вдруг дерзкая мысль про камеру пришла в голову: "Помирать, так с музыкой". Она достала из футляра саксофон, быстро вставила эску, надела мундштук с тростью, закрепила его лигатурой и вольная импровизация на тему "Мурки" разорвала пространство. Ева играла экспрессивно, полным звуком. До самого конца её никто не перебивал. Отыграв, она опустила саксофон и только теперь перевела дух.

– Настоящая Ева Милан! Посмотри, Анна, - бросил через спину в угол зала Хиндли: - Вот у нее все получается. Покорила пол-Монако, Михаэля у тебя увела, я думаю, поручи ей курьера - алмазы были бы сейчас здесь, на столе.

На удивление, к столу как ни в чем не бывало подошла журналистка Анна Кренева.

– Это не мой прокол, я сделала все, что от меня зависело, - стараясь не смотреть Еве в глаза, оправдывалась Анна: - Я привела ваших мачо прямо на место, а они двух мужиков скрутить не смогли.

– Ладно, иди. Они уже получили по заслугам, - заворчал Сэм, видно, бойцы были его.

– Все?
– коротко выдавил сквозь зубы Майкл.

– Да, все четверо, надо набирать новую группу, - спокойно ответил Сэм.

– Подойди, девочка, к столу, что стоишь у дверей, как не родная, - обратился к Еве Хиндли: - Вот, присаживайся к нам. Инструмент-то оставь, - видя, что девушка собирается садиться в кресло с саксофоном, заботливо предложил Хиндли. Ева сняла саксофон и положила перед собой на столе. Сэм жадно посмотрел на ее руку с перстнем.

– Видишь, мы играем с тобой в открытую, - начал радушно Майкл: - Потому что шансов выйти отсюда живой у тебя меньше, чем ты думаешь, и шутить, как ты, наверное, поняла, мы не любим.

– Скажи, можно играть на саксофоне одной рукой?
– вдруг спросил Сэм. Девушка поняла, к чему вопрос, на ее лице был явный испуг, но она пожала плечами.

– Какой ты кровожадный, Сэм, я думаю, Ева сама отдаст перстень, который тебе понравился, и до этого не дойдет, - попытался успокоить девушку Майкл, отстригая щипчиками кончик сигары, - Она девочка умная, правда?

Ева сняла перстень с зеленым камнем с проступающей в его глубине короной и положила на стол.

– Что вам надо от меня?
– спокойно, собрав все свое хладнокровие, спросила пленница, и ее голос не дрогнул.

– Я хочу наказать Михаэля, - раскурив сигару, произнес Хиндли, выпуская облачко дыма.
– Не удивляйся, Ева, я знаю его давно, гораздо дольше, чем ты.

Ева насторожилась, но пыталась не показывать виду, Майкл расценил реакцию девушки по-другому: - Он обманул нас в Австрии, когда принимал участие в турнире, дал обещание и не выполнил, и мы понесли очень большие убытки. Но главное, Ева: этот мерзавец опозорил мою дочь, небезызвестную тебе Анну, и лишил наследников, заставив сделать ее аборт, и теперь она не может иметь детей. Похоже, и тебя ждет то же самое.