– Здравствуй, Ева. Как всегда великолепна. Я вижу, ты в Монако освоилась.

– Да, мне здесь нравится. И много друзей...

– С друзьями всё-таки будь поосторожнее. Молодая ещё, доверяешь всем. Море, солнце расслабляют, делают людей уязвимыми и доступными. Вот этот парень из вашей компании - азартный игрок, готов на всё ради того, чтобы просадить деньги в казино, явно опытный в амурных делах. Что хорошего он может тебе дать? Ты - создание другого мира: музыкальная, трогательная, красивая, воспитанная. У тебя должна быть другая жизнь. Да, мужчины к твоим ногам обязаны бросать свои титулы и богатство. Уверен, так и будет.

– Но без любви жизнь пуста и бессмысленна, - сказала Ева тихо.

Гаровский слегка сжал её руку и повторил:

– Создание другого мира, - и почти про себя произнёс.
– Вот как твой хрупкий мир сохранить?

Отыскав глазами, какого-то парня, Олег Петрович позвал того жестом:

– А чем плох мой племянник - Максим?

Ева даже отпрянула, узнав нагловатого парня, который вёл себя вызывающе в российском ресторане.

– Вы, ведь кажется знакомы?
– Олег Петрович метнул взгляд на родственника.

– Немного. Он потратил целое состояние на орхидеи для моего саксофона, - с улыбкой произнесла девушка, сняв напряжение в разговоре и вызвав благодарный взгляд Макса.

Оставив племянника с Евой, Гаровский пошёл смотреть трюм яхты и электронное оснащение мега-судна.

– Ева, прости! Ну, дурак был. А потом голову от тебя потерял. Пойдём, покажу верхнюю палубу, - не дожидаясь ответа, Макс потянул Еву по винтовой дорожке вверх.

На верхней палубе в бассейне маленькими бриллиантами отражались звёзды.

Макс принёс по бокалу аперитива:

– Пьют какую-то гадость! Сейчас бы водочки или виски, - слегка сморщившись, посетовал он.

– Похоже, виски волновал твою душу ещё до этой яхты, - рассмеялась Ева.

– Нет, это коньяк, - поддержал шутку Евы Макс, опрокинув бокал аперитива.

Захмелев чуть больше, Макс у всех на глазах опустился перед Евой на

колени, заведя руки за спину как арестант, и громко сказал:

– Прости, Ева! Божество неприкосновенно! Виноват, искуплю!

Встав, Макс полез за звёздами в бассейн. Девушка вернула полный бокал официанту и хотела незаметно для "ухажёра" уйти, но к ней подошёл Даниэль:

– Извини, был занят в продаже яхты, не мог уделить тебе внимание. Выступила ты виртуозно. А это ещё одно разбитое сердце?
– показав на Макса глазами, спросил Даниэль.

– Ну что ты! Это загадочная русская душа, о которой у вас будут все говорить.

– В отель?

– Да.

"На Том Свете: "Что-то и здесь я неважно себя чувствую""

В катере мы с Отто не проронили ни слова. Я понимал, что на эстонца вышел синдикат, это было ожидаемо, поэтому волновало меньше, нежели только что состоявшийся разговор с неким Олегом Петровичем. Кто он Еве, и почему наши отношения с ней раздражают его настолько, что он, в конце концов, скатился до угроз? Я точно знал, что Ева свободна и, с ее слов, замуж не собиралась. Тем более что о нашей взаимной симпатии друг к другу известно половине Монте-Карло. На синдикат тоже не похоже, Олег Петрович упомянул покер в крайне негативном свете всего лишь раз, указывая на низость моего положения в обществе. Кто этот средневековый инквизитор, вдруг появившийся на нашем совсем не безоблачном горизонте? Погрузившись в размышления, я не заметил, что катер-челнок поменял привычный маршрут и причалил к солидной яхте, пришвартованной на другом конце пирса. Отто предложил подняться на борт.

– Отто, что это за яхта?
– недоумевая, спросил я.

– Михаэль, с тобой хотят поговорить, - отводя глаза в сторону, произнес эстонец.

– А хочу ли этого я, ты подумал?

– А здесь думаем мы, молодой человек. Поднимайтесь, - дружелюбно, но твердо сказал крепкий мужчина лет пятидесяти, находящийся на яхте, и протянул руку. Деваться было некуда, на пирсе и палубе находились ребята крепкого телосложения и спортивного вида, и я вместе с Отто пошел в кают-компанию. Перед входом мужчина остановился и обратился к Отто:

– Ты пока побудь на палубе, а если потребуешься - мы тебя пригласим.

Он взял меня под локоть, завел внутрь. В кают-компании по центру стоял стол с четырьмя мягкими кожанами креслами, два из которых были свободны. Провожатый сел сам и предложил свободное кресло рядом.

– Ну что, господа, вот он - Михаэль Руман собственной персоной, а ты, Рольф, не верил, что он так запросто согласится прийти, - обратился он к мужчине того же возраста с каштановыми волосами, сидевшему напротив.