В XX веке в школах-пансионах салезианцев учились такие известные люди, как режиссер Альфред Хичкок, Бенито Муссолини и нынешний папа римский Франциск.

Новых учеников салезианских школ первое время воспитывали в особой строгости и дисциплине, также им было уготовано изрядное количество телесных наказаний.

Оригинал во всем, Альфред Хичкок отходил к салезианцам всего неделю. В 1908 году, когда Альфреду было девять лет, отец отдал его в салезианскую школу в Баттерси, районе на юге Лондона. В то время строгие наставники школы верили, что сильная доза слабительного в еде может помочь их ученикам избавиться от всех физических и душевных недугов. Когда отец Хичкока узнал об этом, он сразу же забрал сына из школы.

Жесткие методы воспитания, которые практиковали отцы-салезианцы, сильно повлияли на молодого Муссолини, учившегося в их итальянской школе. Он был дерзким и непокорным бунтарем, и строгая салезианская дисциплина тяготила и угнетала его. Учителя постоянно к нему придирались – на уроках, во время приемов пищи и даже перед отходом ко сну. Муссолини не продержался у салезианцев и двух лет. Когда ему было десять, он сильно подрался с другим учеником и ранил тому руку ножом. Наставники признали Муссолини агрессивным и неуправляемым и вскоре исключили из школы. Совершенно другие отношения сложились с салезианцами у аргентинского мальчика Хорхе Марио Бергольо, который поступил к ним в 1949 году, а через 64 года стал папой римским Франциском. В шестом классе Бергольо ходил в “Уилфрид бэрон”, салезианскую школу в Рамос-Мехия, западном районе Буэнос-Айреса. Через десять лет он посещал занятия в иезуитской семинарии, что довольно необычно, поскольку семьи, как правило, выбирали либо иезуитов, либо салезианцев, а Бергольо познакомился с обоими учениями.

Позднее папа римский Франциск рассказывал, что в то время учеба в салезианской школе была центром его вселенной: “Мы усердно готовились ко взрослой жизни. Дни пролетали незаметно, бездельничать было совершенно некогда”. По словам понтифика, каждое утро они ходили на мессу, а затем целый день шли занятия с коротким перерывом на обед. После уроков они общались со священниками и делали домашние задания, а перед отбоем один из монахов рассказывал историю тем ученикам, кто постоянно жил в школе (это было своеобразное ритуальное “спокойной ночи”). Папа отдельно отметил, что учеба в салезианской школе показала ему, как совместная жизнь с другими людьми учит многим полезным и важным вещам.

Берлускони описывает схожие ощущения: “У салезианцев Дона Боско я осознал, насколько важно уметь взаимодействовать с людьми и находить общий язык с любым человеком”.

Папа Франциск и Берлускони совершенно не похожи характерами, и очень по-разному сложились их жизни и карьеры, однако нельзя не заметить и чего-то общего. Они практически одного возраста – оба родились в 1936 году, оба в возрасте 12 лет ходили в салезианскую школу.

“Те восемь лет у салезианцев в значительной степени сформировали мой характер, – признается Берлускони. – Порядки в школе были строгие. Занятия длились с половины девятого утра до пяти вечера. Каждое утро мы посещали мессу, где я прислуживал в алтаре. Затем шли уроки: латынь, древнегреческий, математика или литература, днем был часовой перерыв на обед и вновь уроки. Домой мы уходили в пять или полшестого и остаток дня тратили на домашние задания. Даже мне приходилось нелегко – обычно я вставал из-за стола только к девяти вечера. Как раз в это время домой возвращался отец, который часто работал сверхурочно. Мне так не хватало его те три военных года, что я всегда ждал его с большим нетерпением, а сейчас с удовольствием вспоминаю те вечера, потому что отец всегда приходил в хорошем настроении, независимо ни от чего. Было неважно, как прошел его рабочий день, беспокоило его что-то или нет. Стоило ему переступить порог нашей квартиры, и он тут же находил в себе силы как-нибудь нас порадовать. Тогда я любил говорить, что мой отец ходит с маленьким солнцем в кармане”.

Одноклассники Берлускони помнят его как одаренного ученика, который уже тогда обладал предпринимательской жилкой, как умника, который мог быстро сделать свое домашнее задание и помочь другим в обмен на сладости или мелочь.

В салезианской школе Берлускони встретил своего друга детства Феделе Конфалоньери. Берлускони было 12 лет, Конфалоньери – на год меньше. Следующие семь лет они учились вместе и остались лучшими друзьями на всю жизнь. Конфалоньери стал не только близким другом Берлускони, но и его главным советником, а затем Берлускони поставил его во главе своей империи коммерческого телевидения и назначил президентом холдинговой компании Fininvest.

В конце 1940-х годов они начали вместе ходить из школы домой, как-никак они жили на одной улице, в нескольких домах друг от друга.

Берлускони помнит, что впервые увидел Конфалоньери в школе на мессе: “Было восемь тридцать утра, и я уже играл на органе и дирижировал детским хором, как вдруг вошел Феделе. С самого начала стало ясно, что с органом он управляется лучше меня, поскольку учился в консерватории. Это дело я оставил ему”.

Рассказывая о Берлускони, Конфалоньери первым делом отмечает его врожденный артистизм: “Он всегда развлекал нас и мог очаровать всех и каждого. Он играл в школьных спектаклях и писал для нашей газеты. Естественно, что в салезианской школе каждый день была месса, и каждый день мы с Берлускони туда ходили, что было некоторым перебором, учитывая наш подростковый возраст. Мне кажется, что нас сблизила именно музыка. Иногда мы устраивали джем-сейшены: я играл на органе или пианино, а он пел, обычно американские песни. Он всегда стремился доставить людям удовольствие, развлечь их”.

Берлускони задумчиво смотрит вдаль. Кажется, его захлестнули воспоминания. “Да, орган остался за Феделе, – сказал он наконец, – это стало его зоной ответственности. А я начал писать приветственные речи для важных гостей школы. К нам то епископ заедет, то кардинал. Я стал конферансье, распорядителем церемоний, который произносил все официальные речи, и учителя были очень мной довольны. Иногда я писал речи на латыни, ведь мы учили ее восемь лет и пять лет – древнегреческий. Вот где приходилось по-настоящему трудиться! И если у тебя не получалось, тебя выгоняли из школы, так что учиться нам приходилось много”.

Берлускони вновь игриво улыбается.

“У меня очень много родственников, – продолжает он. – И восемь моих тетушек и двоюродных сестер стали монахинями. Восемь монахинь в семье! Некоторые из них жили в обители недалеко от моей салезианской школы и часто приходили меня послушать, когда я произносил речь по случаю приезда кардинала или епископа. Однажды одна из них отвела меня в сторону и воскликнула: «Какой прекрасный кардинал из тебя бы получился!» Эту фразу она будет повторять в течение многих лет”.