"Ястреб предает зайца. Ласточка предает мошку. Бог склонился перед нашей волей; ныне Бог гневается".

По слову Реша гонцы успели выехать в монастырь Йедан, и накануне ночью принесли весть. Отец Скеленал уже в пути. Сестры в беде. Тринадцать - самые старые - погибли. В Великом Источнике древнего Бога кипит вода. Пар поднялся колонной, которую видно с самого края лесных владений ордена.

Едва ведун Реш заявил, что склонен остаться в ожидании визита Скеленала, Т'рисс обернулась к нему и сказала: - Ты уже не нужен. Ваша мать восстановит почти все свое здоровье. Побеседует наедине с пожизненным супругом. Ты сопроводишь меня, ведун Реш.

– Зачем?
– спросил он. Кепло с потрясением осознал, что приятель уже не оспаривает право Азатенаи командовать.

– Кто обитает в лесу севернее Харкенаса?

Реш пожал плечами: - Изгои, полудикий народ. Браконьеры, преступники...

– Отрицатели, - сказал Кепло.

Т'рисс продолжала: - Вашим матери и отцу стоит готовиться.

– К чему?
– спросил Кепло.

– Это я должна показать ведуну Решу, лейтенант. Начнется в лесу, потом на самой реке и улицах Харкенаса - пока Мать Тьма не очнется, осознав вызов.

– И что вы ей скажете?
– грубым голосом сказал Реш.

– Матери Тьме?
– Т'рисс подобрала самодельные поводья.
– Надеюсь, ведун, слова не потребуются. В моем присутствии она поймет.

– Угрожаете ей?
– спросил Кепло.

– Если и так, лейтенант, ты ничего не можешь сделать. Ни ты, ни ее охрана. Но нет, я не несу угрозы Матери Тьме, вот тебе мое слово. Доверься или отвергни, в соответствии с природой души. Но я несу перемены. Обрадуется она или станет противиться? Ответить сможет лишь она сама.

В молчании выехали они из монастыря на южную дорогу, которая готова была провести их довольно далеко от монастыря Йедан, через сильно уменьшившийся восточный край Юного Леса.

Последними словами Т'рисс, сразу за монастырскими воротами, были: - Теперь я понимаю таинство воды. В покое ее поток чист. Когда я предстану перед Матерью Тьмой, взволнуется вода между нами. Но обещание остается - однажды вода снова потечет чистой. Держитесь этой веры, все вы, даже когда хаос спускается в мир.
– Т'рисс посмотрела на Кепло и Реша.
– Речной бог говорит мне: вода Дорсан Рил темна, но так было не всегда.

"Не всегда. Так говорят самые древние из писаний. Азатеная воскресила нашего бога. Азатеная говорила с нашим богом. Но что она обещает Тисте?

Хаос".

Однако когда они въехали в лес, Кепло не заметил ничего необычного, ничего способного подтвердить зловещие слова Азатенаи. Он повернулся к ведуну рядом, с вопросом на устах, но Реш остановил его поднятой рукой.

– Не сейчас. Нарастает. Вещи шевелятся. Сны отягчают тысячи затененных умов. Нечто воистину пробуждается. Мы увидим его лик по возвращении.

Кепло не имел особой чувствительности, свойственной ведуну Решу и многим людям веры. Шекканто сказала ему однажды, что он словно дитя склоняется перед прагматизмом и, делая так, отрекается от дара воображения. Существует дихотомия двух способностей, и в качестве сторон личности они часто вступают в схватку. Но кое в чем имеется и согласие. Мечты определяют цель, прагматизм прокладывает тропу. Те, кто наделены этим балансом, слывут талантами, но жизнь их легче не становится. Тупоумные, которым жизнь ставит препоны на каждом шагу, стараются подобным же образом помешать более одаренным сородичам, зачастую держась твердокаменной веры, будто это для их же блага. Они оправдывают себя словами "реализм", "практичность" и, разумеется, "прагматизм".

Кепло симпатизировал тем, кто - советом и насмешкой - способен обуздывать смелых мечтателей. Он видел в воображении опасность, иногда смертельную своей непредсказуемостью. Среди множества им устраненных самые большие проблемы возникали с творческими личностями. Он не мог проследить пути их мыслей.

Строго говоря, вместе с воображением он потерял много чего еще. Ему было трудно переживать за чужие жизни. Он не желал, если не считать профессиональной сферы, искать чужого одобрения и не видел нужды изменять убеждения, ведь они основаны на здравом прагматизме и потому непобедимы.

И все же, въезжая на редкую опушку древнего леса - сухой треск скакуна Азатенаи стал нескончаемым ритмом позади - Кепло ощутил холодок, отнюдь не вызванный внезапным отсутствием солнечного света. Он посмотрел на Реша: грубоватое лицо было густо покрыто потом.

– Она снова пробуждает силу?
– спросил он тихо.

Реш только покачал головой. Простой жест отрицания, столь нехарактерный для ведуна, что Кепло вздрогнул, порядком напуганный.

Он начал озираться, напрягая зрение, потому что тень затянула даже ближайшие деревья. Увидел груды мусора в канавах, а вон там, шагах в тридцати справа, неуклюжая хижина за завесой дыма, и какая-то фигура сгорбилась у чадящего костра - или это просто валун, или пень? Холодный воздух вдоль мощеной дороги был густо пропитан запахами гнили, столь сильными, что у него щемило в горле с каждым вдохом. Звуков было мало, разве что пес лаял вдалеке, и копыта лошадей стучали по заляпанным грязью камням.