Когда Джелеки изъяснялись на языке Джагутов, выговор был грубым, одни углы, но вполне понятным уху Кории, пусть в душе и затаилось презрение. Посетители ели мясо сырым, да и сам От вскоре присоединился к ним: длинные пальцы покрылись сукровицей, когда он рвал плоть, резцы при жевании как бы отделялись от массивных клыков - такого Кория еще не видывала. Прежде в доме потреблялись продукты копченые и сушеные, их приходилось размачивать в вине и бульоне. Наставник деградировал на глазах; девушка ощущала себя сбитой с толку, словно От стал незнакомцем.

И все же она, пусть вино затуманивало взор, пыталась и пыталась замечать каждое слово, каждый жест, отчаянно узнавая смысл сборища.

Гости.

Гостей у них никогда не бывало. Купцы просто заезжали, а если оставались на ночь, то за стенами. Гораздо реже появлялся кто-то из Джагутов, чтобы провести некий темный спор с Отом - неохотный, болезненный обмен словами - и тут же убыть, зачастую в разгар ночи. Настроение Ота многие дни бывало хуже обычного.

Джелеки игнорировали ее, рассевшись где хочется и устроив пир. Вино лилось, словно было водой из колодца. Летали взад-вперед замечания на двух языках. Каждый глоток сопровождали отрыжка и ворчание. Среди Джелеков не оказалось женщин и Кория гадала, не была ли это какая-то секта, братство жрецов. У Тел Акаев бывают монахи, присягнувшие оружию, которое изготовляют из сырого железа; возможно, Джелеки связаны сходной клятвой - они ведь не отложили клинков, хотя От избавился от воинственного наряда, едва вошел в зал.

Сидевший слева воин наваливался на нее, снова и снова толкая мускулистым плечом. Джелек напротив вроде бы забавлялся ее недовольством, когда вообще обратил внимание на творящееся.
– Саграл, - рявкнул он внезапно, - следи за собой, огрызок, иначе закончишь у нее на лоне.

Хриплый смех был ответом на замечание, но сам От просто хмыкнул, протягивая руку за кувшином. Налил себе кубок и сказал: - Бойтесь пробудить ее темперамент.

Тот, что говорил, поднял кустистые брови: - Ты от него пострадал, капитан?

"Капитан?"

– Я нет, но она Тисте и юная женщина. Я ожидаю гнева с первого дня, вот так жду и жду... Уверен, темперамент в ней существует, но сколько бы обид я не доставлял, разбудить не удается.

Саграл привалился к ней, обратив широкое, покрытое шрамами лицо.
– Гнев есть знак острого ума, не, этого самого - интеллекта.
– Черные глаза впились в нее.
– Так? Годы джагутовой чепухи погасили все искры? Ежели считать, что в тебе они были?

Кория изучала его, пытаясь не выказать отвращения, и молчала.

Глаза Саграла расширились, он оглянулся на Ота.
– Что, немая?

– Она мало говорит, - отвечал От.

Скоты снова загоготали. Ей уже хотелось стать незаметной, как раньше - но нет, теперь она служила мишенью для каждой шутки. Кория повернулась к Оту: - Учитель, прошу меня простить...

– Невозможно, - сказал От.
– Они, в конце концов, здесь ради тебя.

Обыкновенно От не спешил разъяснять свои слова, так что она осталась наедине с толпой осадивших разум вопросов. Они дали ему титул, они назвали его капитаном. Это воинское звание, принятое в Легионе Урусандера или у Форулканов. Однако заложников солдатам не дают никогда, ведь армия благородством не отличается. Неужели ее народ ошибся? Неужели ее отдали в руки незнатному?

Нет, бессмыслица. Если она...

– Капитан, - сказал воин напротив, резким голосом спутав и без того сконфуженные мысли, - без доверия не будет мира. Ты лучше нас всех знаешь эту истину. Дар поможет нам отыскать имя, и это будет имя чести.

От неспешно кивнул - а весь стол замер, вслушиваясь.
– И вы усилить свой жест чем-то, что в моем распоряжении. В обмен на что?

– Мир.

– Здесь царит мир, Раск.

Главарь ухмыльнулся, показав подпиленные зубы.
– Ничто не вечно.

От крякнул, снова протягивая руку к кубку.
– Поражение от рук Тисте ничему вас не научило?

Улыбка Раска пропала, но ответил за него Саграл.
– У вас нет погран-мечей. У вас нет Легиона Урусандера. Нет дом-клинков, которые имеют Высшие Семьи. Чему мы научились, капитан? Ваша армия пропала. Вот что мы знаем.

– Никогда у нас не было армии, Саграл.
– Вертикальные зрачки Ота сузились, словно от яркого света.
– Мы Джагуты. Армии - проклятие, мы не находим вкуса к войне. Встретившись с глупцами, готовыми назвать себя нашими врагами, мы попросту их уничтожаем. Тщательно. Многие столетия вы испытывали нас, и всегда оказывались отброшены.

– Мы приходили малыми стаями, - прорычал Саграл.
– Но сейчас нас будут тысячи.

– Когда вы приходили малыми стаями, ради набегов, мы удовлетворялись, отгоняя вас и убивая немногих. Придите тысячами - и наше терпение будет отброшено.

Раск рассасывал кристаллы сахара, один за другим, не сводя крошечных глаз с Кории. Теперь он подал голос: - Мы вернемся домой без вреда, капитан.

– Не так работает система заложников, - ответил От, медленно покачав головой.
– Договор с Тисте требует от вас заложников вашей крови. Нельзя занять его у кого-то, отменить жертвоприношение. Тисте примут лишь заложников-Джелеков.