— Пока десять человек. Если надо, еще наберу. Желающих много.

— Возьмешь и этих десятерых к себе в роту. Потом разберемся. Придется, вероятно, нескольких бывших фронтовиков выделить к рабочим–красногвардейцам.

Доложил Кудинскому о составе и состоянии отряда. Народ подобрался хороший, боевой. Однако не хватало командного состава. Кроме Ерофеева — ни одного унтер–офицера.

— Назначайте командирами взводов солдат, что пограмотнее, — посоветовал командующий. — А как у вас с оружием?

— Винтовками вооружены все. На каждого полтораста патронов. Имеется два пулемета с запасом лент. Все достали здесь, на станции.

— Для начала совсем неплохо. Помощником к вам назначаю матроса Минаева. Парень боевой. С ним в ваше распоряжение поступят еще десять балтийцев. Орлы. Каждый за десятерых драться будет. Все — участники штурма Зимнего. Завтра к вечеру отряд должен быть готов к выполнению задания.

На другой день закончили формирование трех рот — по сто человек в каждой, санитарного и хозяйственного взводов. Добыли походную кухню. Несколько человек я подобрал в штаб отряда.

— Сразу же, как только подадут эшелон, грузитесь, — приказал Кудинский. — Отправитесь на станцию Хутор Михайловский. Там будут задержаны под предлогом отсутствия паровозов два эшелона с казаками. С разоружения их и начнете действовать. Поняли задачу?

— Понял, товарищ командующий, — ответил я, а у самого в голове несусветная путаница. Никак не мог представить себе, с чего и как начинать. Спросить у Кудинского постеснялся. Да он, вероятно, и сам не очень ясно представлял, как повернется дело.

К рассвету был подан эшелон. Быстро погрузились. Военно–революционный отряд выехал на выполнение боевого задания.

На первой же остановке в моем вагоне собрались все командиры отряда. Пришли ротные: Иван Ерофеев, Степан Быстров, Семен Макаров; их помощники: Григорий Никитин, Матвей Горохов и другие. Здесь же находился и матрос Михаил Минаев.

Вот они — моя опора! Еще вчера были рядовыми. Теперь каждому из них вручена судьба многих людей, на каждого возложена большая ответственность.

Нужно было решить, как будем действовать.

Совещались недолго. Как ни пытался я расшевелить командиров, чтобы они высказали свои предложения, большинство отмалчивалось. То ли стеснялись, то ли целиком полагались на меня — ведь отряду предстояло выполнять не совсем обычное боевое задание.

Остановились на таком плане.

По прибытии на место мы с Минаевым пойдем к старшему командиру казаков, постараемся затянуть переговоры, а тем временем агитаторы — матросы и рабочие–красногвардейцы должны разъяснить казакам обстановку, уговорить их сдать оружие. С офицерами быть вежливыми, но собственного достоинства не терять. Остальным, находиться в полной боевой готовности, однако из вагонов без сигнала не выходить.

Хутор Михайловский — большой железнодорожный узел. Здесь сходятся линии на Унечу, Брянск, Ворожбу, Конотоп. К моменту нашего прибытия там находился эшелон с казаками. Вместе с Минаевым отправляюсь разыскивать казачьего командира. Им оказался полковник. Встретил он нас, как мы и ожидали, не очень вежливо. Выругался и наотрез отказался вести какие–либо переговоры.

— Говорите с генералом. Он скоро прибудет, а я не уполномочен, — злобно процедил он.

Пришлось ждать. А в это время наши агитаторы продолжали обрабатывать казаков.

Вскоре приехал генерал. Принял он нас с Минаевым еще более враждебно, чем полковник.

— Офицер? — уставился он на меня, как только мы вошли к нему в вагон. — Как смел пойти на службу к большевикам?! Предатели, изменники, так вашу мать!

— Мне не нужно было спрашивать разрешения, господин генерал. Я сам — большевик. Позволю напомнить, что я вам не подчинен и считаю неуместной вашу ругань. Прибыл я к вам как представитель Советской власти, и вы уже, наверное, знаете, с какой целью.

— Только попробуйте задержать эшелоны! Разнесу все, камня на камне не оставлю.

— В таком случае вы не получите паровоза.

— Не пугайте. Выгружусь, и на конях пробьемся на Дон.

— Не выйдет, господин генерал. У Советской власти достаточно сил, чтобы заставить вас подчиниться.

— Вон из вагона! Как смеете угрожать?! — снова заорал он.

Мы вышли. Возле вагонов увидели толпы казаков. Чувствовалось, что наши агитаторы не теряли времени понапрасну. Многие казаки соглашались сдать оружие, но при условии обязательно оставить им лошадей, поскольку кони — их собственность.