– Пошел ты .. бананы с пальмы собирать!
– рявкнула Машка, чем заслужила смех Арсения и мою улыбку. Правильно, нечего ему мою девочку целовать.

– А хотя нет, иди-ка ты сюда, горемычный! Я тебя расцелую так, что мама не горюй!
– вдруг заявила она, вставая со стула. Долго упрашивать Арсения не пришлось. Он, подойдя к МОЕЙ девушке, поцеловал ее.

– Эй!
– грозно крикнул я, - Не мешаю я тут вашей бурной встречи?

– А ты выйди, - насмешливо сказала Машка.

– Маш, это подло, - тихо сказал я.

– Думаешь?
– насмешливо спросила она, - Нет! Подло, это когда сообщаешь человеку по телефону, что он вещь, которую выкинули, попользовавшись.

– Маш, - вздохнул я, - Ну прости меня, а!

– Сень?
– услышал ее спокойный голос, - Ты тоже что-то слышал? Или это мышь лабораторная мимо пробегала и что-то вякнула?

– Крыс, я бы даже сказал, - спокойно ответил брат, присаживаясь на подоконник, -Большой такой и лысый. Почти.

– Фуф, а я уже начала думать, что у меня галлюцинации, - с облегчением выдохнула моя маленькая поганка. Так они и сидели, мило болтая. Машка рассказывала о том, как она сдавала сессию. Сеня вещал о своих похождениях, вызывая улыбку на губах Марии.

– Эх, Сеня, Сеня,- пожурила она брата, - Допрыгаешься ведь рано или поздно.

– А ты меня не пугай, - засмеялся Арсений, - Не родилась еще та, которая заставит меня сменить тусовки на скучные вечера у камина и надеть домашние тапки.

– Сень, тебе сколько годков?
– улыбнулась Маша, - Тридцать?
– брат кивнул, - Ну вот, а все еще мальчика из себя строишь. Скоро уже песок начнет сыпаться, а ты все по клубам тусуешься.

– Эх, Машуня, - притворно вздохнул брат, - И почему не я тебя первым встретил, а этот крысеныш?

– *цензуа*, - не удержался я от реплики в адрес брата.

В палату вошел доктор.

– Доброе утро, Ростислав, - поприветствовал он меня. Потом, посмотрев на Сеню и Машу, нахмурился, - Девушка, не припомню, чтобы Вы у нас работали.

– А она личный лечащий доктор пациента, - вставил реплику брат, улыбаясь, - Я главврача предупрежу.

– Ну, коли так, - пробормотал доктор, - Только надеюсь, моему пациенту ваше присутствие не навредит.

– Нет, - сказал я, лукаво улыбнулся, и уже громче, так, чтобы Машка слышала каждое мое слово, четко произнес, - Видите ли, доктор, у меня существенный прогресс в общем состоянии наметился.

– И какой?
– серьезно спросил доктор.

– Стояк, - еще громче сказал я. Сеня заржал, Машка покраснела.

– Дурак, - пробормотала она, отворачиваясь к окну.

– Это замечательно!
– спокойно заявил врач, ничуть не смутившись, - Вы не будете против, если я Вашу даму попрошу других больных посетить? Кто знает, может быть и они такими стремительными темпами пойдут на поправку.

– Доктор, я могу и в глаз двинуть, - грозно сообщил я. В ответ все присутствующие засмеялись, вот только мне было совсем не до смеха.

Не до смеха мне было каждый день, проведенный в больнице. Казалось, моя маленькая поганка решила меня извести. Мало что она все время щеголяла в халатике, под которым ничего не было, кроме нижнего белья, так еще и кокетничала со всеми, начиная от мед. персонала, заканчивая посетителями. Положение усугубляло то, что она не позволяла мне к себе прикасаться. Абсолютно. Исключались даже легкие прикосновения к рукам или к лицу. Порой мне до зуда на ладонях, хотелось провести по ее щеке, поцеловать. Но нет! На все мои уговоры приблизиться, она либо игнорировала меня, либо подходила, но становилась так, что я никак не мог дотянуться. Ног я все еще не чувствовал несмотря на положительные прогнозы докторов. Меня это убивало. Врач говорил, что нужно время.

Единственным наслаждением являлся массаж в Машкином исполнении. Я млел от счастья, даже не чувствуя ее прикосновений к ногам, но зная, что она их касается... В общем, моей постоянной спутницей на больничной койке была эрекция, заставляющая стонать в подушку.

– Машка, как только я встану, я тебе буду мстить так долго и тщательно, что...
– начинал угрожать я в такие моменты. В ответ она только снисходительно улыбалась, либо бросала дерзкие фразы в адрес моих интеллектуальных способностей. Многократно пытался начать разговор о том злополучном телефонном разговоре и о своем поступке. Чувствовал, что Мария обижена и зла на меня. Но она только прерывала мои слова, отвечая, что не хочет говорить на эту тему.