Я ухмыльнулся, представив себе описание несчастного случая, в результате которого у четверых людей, одновременно, оказались рублено-резанные раны.

— «Стою я господин инспектор, чищу тонатой яблочко, не понял как это произошло, но она срывается из руки и втыкается прямо в ногу прохожему, начали мы ее вытаскивать, не рассчитали силы, дернули слишком резко, и тут она отлетает мне в руку… и так еще пару раз… с парой других прохожих…»

Никто и не стал пробовать облапошить страховую компанию, так как у людей, работающих на должностях страховых инспекторов, почему-то полностью отсутствует чувство юмора, зато в избытке, имеется то, что сэнсей называет кигурай. Чувство собственного достоинства, отточенного тоннами лапши, которую страховщики снимают со своих ушей при расследованиях.

Но вот этот инспектор был, наверное, образцом образца представителя этой профессии. Он не сделал ни одной попытки поздороваться. Вышел из машины, представился и сразу взял быка за рога — начал опрос участников, и я уже собрался уезжать, почувствовав свою не надобность, но тут водителю, получившему сильный удар, стало так очевидно плохо, что я не вытерпел окончания допроса и попытался увести его от инспектора на восстановительную процедуру.

В принципе, инспектор не возражал и согласился отпустить пострадавшего водителя, только формализм у этих людей, наверное, врожденный, он просканировал биополе китайца и попросил назвать имя для протокола.

— Энтони Ли Вэй. — Фамилия прозвучала из уст молодого китайца очень тихо, но звоном колоколов отдалась у меня в голове.

— «ВЭЙ? ВЭЙ!? ВЭЙ!!» — Энтони Вэй и Анастасия Вэй!? Водитель той машины, который отвернула от столкновения в последний момент, носила ту же фамилию, что и пострадавший?!

Я ошарашено посмотрел на инспектора и подошел к китайцу, чтобы поскорее его увести и, воспользовавшись случаем, познакомиться с ним поближе.

Мы с Энтони подошли к очереди из машин, въезжающих в дом, и тут же, в ближайшем каре, открылась дверь и взволнованный голос, не утратившей привлекательности женщины средних лет, обратился к нам.

— Молодые люди! Немедленно сядьте в машину!

Пока мы садились, незнакомка вовсю понавключала поворотники, фары и световое табло экранов-стекол, привлекая внимание водителей окружающих, и когда мы сели в машину вырулила и тихонько, но безапелляционно, направилась мимо очереди ко входу — въезду в дом.

Остальные водители уступали дорогу, в основном из-за того, что все невольно видели последствия аварии и старались помочь пострадавшему водителю поскорее попасть в авалетутограф, а некоторые, просто пропуская вперед красивую соседку, как они это сделали бы и в любой другой похожий денек, когда хочется полюбоваться красивыми видами женского бампера сзади.

Въехав в помещение гаража, к которому примыкала кабина аппарата, машина остановилась, и, пока я помогал китайцу вылезти, незнакомка открыла дверь аппаратной и кинулась нам помочь зайти.

— Ой ребята, да как же так получилось, — начала причитать она, но взяла себя в руки и переспросила, — вы сможете воспользоваться аппаратной?

— Да, сможем, — ответил я за китайца, спасибо, и стал снимать с него верхнюю одежду.

Женщина, обратилась ко мне:

— Давайте быстрее, все с него снимайте, меня стеснятся ни надо, жизнь человека важнее, — зачем-то она сказала мне.

— Энтони! — обратился я к пострадавшему, — чуть отодвинься от стены, — и снял с него куртку, брюки и рубашку, посадил его на выдвинутое из авалетотутографа кресло и нажал на его подлокотнике кнопку пуск.

Кресло заехало в авалетутограф, и створки аппарата за ним закрылись, зажглась желтая индикация начала цикла восстановления.

— Я знаете, как испугалась, — посмотрев мне в глаза и приложив руки к груди, начала разговор незнакомка, — представляете, возвращаюсь домой, а тут у самых дверей такая страшная авария!

Женщина действительно была взволнована, ее грудь чуть ли не выпрыгивала из разреза ее платья. Я старательно держал взгляд на ее лице, не опуская глаза вниз, чтобы соответствовать трагизму момента.

Щечки ее чуть закраснели, и она продолжила.

— У меня, сначала, отец погиб в автомобильной аварии, а потом муж — на дороге.

Я внимательно посмотрел на женщину, мне действительно стало ее жаль.

— Давно это произошло?

Она кивнула, сглотнув слюну:

— Да, муж погиб спустя четыре года, как мы стали жить вместе, а сейчас уже и дети выросли, — в женском голосе явно стали заметны нотки волнения, — а папа погиб, совсем уже давно, — тут она глубоко вздохнула и посмотрела на меня чуть влажными от слез глазами.

— Сейчас, не так как раньше, машины с автоматикой, все такое, но вот тоже аварии случаются и хорошо, — глаза ее сверкнули огнем, — я вам скажу, что с Энтони все обошлось, а то этот козел мог бы его и убить. И наверняка у Энтони есть и родные…

— Сестра, — вслух произнес я.

— Сестра, — согласилась со мной собеседница.

Чтобы вывести разговор с грустной темы, я решил представиться, но так как не знал, как в этой ситуации лучше поступить, то так и сказал:

— Разрешите представиться, Иван, Иван Петров.