— Ну? Продолжай.

— Ну, вот, я пошел на восток — чтобы не слепило солнце — и через некоторое время дошел до холмов. Здесь было прохладнее, и я обнаружил небольшой ручеек, немного орехов и ягод. Я пошел дальше и вышел к возделанному полю недалеко от города. И только я нашел небольшую забегаловку и собрался закусить вкусным хлебом и сыром, как появилась местная полиция. Они отвели меня к принцу и он предложил мне работу. Все это казалось мне забавным, поэтому я и не протестовал, и такая жизнь была мне вполне по душе, пока я не увидел леди Андрагору.

— Леди Андрагору? Что ты знаешь о леди Андрагоре? — рявкнул Лафайет.

— Нет, мне нельзя забывать, что это всего-навсего сои, — возбужденно сказал невидимый голос. — Иначе я выдрал бы тебе все волосы по одному!

Лафайет услышал его глубокий вздох.

— Но все это сон, иллюзия. Беверли не попала на самом деле в лапы этому негодяю Крупкнну, меня не обманули и не бросили в тюрьму. То, что я сейчас чувствую — не настоящий голод. А если ты еще заткнешься и уберешься отсюда вон, то я смогу вернуться назад и продолжать карьеру у Боусера!

— Вернемся к леди Андрагоре!

— Вот уж от этого я бы не отказался. Эти нежные мягкие губы, прекрасные извилистые линии тела…

— Ах, ты!.. — Лафайет с трудом сдержал себя, — Послушай-ка, кто бы ты ни был! Ты должен смотреть правде в глаза! Прямо сейчас леди Андрагора томится в руках этих негодяев — я имею в виду, в руках…

— Всего лишь на прошлой неделе м-р Боусер говорил мне: «Лоренцо, мой мальчик, у тебя впереди большое будущее в продовольственных…»

— Лоренцо! Значит, это ты предал леди Андрагору!

Лафайет вне себя прыгнул в том направлении, откуда исходил голос, ударился о стену, добавив новую контузию своей многострадальной голове.

— Ты где? — тяжело дыша, выкрикнул он, размахивая руками в воздухе. — Грязный обманщик, похититель, змея подколодная!

— Чего это ты так разбушевался? — спросил голос из противоположного угла. — Тебе-то что до Бевер… я хочу сказать, леди Андрагоры, тюремная пташка?

— Тюремная пташка, вот как? — задыхаясь сказал Лафайет своим самым презрительным голосом. — И это говоришь ты, сидя в своей собственной камере…

On прыгнул, почти ухватился за руку, и внезапно искры полетели у него на глаза, куда угодил удар кулака.

— Не смей подходить ко мне близко, ты! — отрезал голос. — Мало мне было неприятностей, так они еще посадили вместе со мной маньяка!

— Ты выманил ее из города своим лживым красноречием, чтобы передать тетке! Я имею в виду эту старую каргу, которая работает на Крупкина!

— Так считал и Родольфо, но как только я увидел ее, у меня пропало всякое желанно вести ее туда, не это не твое дело.

— А куда же ты собирался ее вести? В любовное гнездышко, приготовленное заранее?

— Вот именно. Если бы не куча верховых полицейских, невесть откуда взявшихся в лесу, так оно и было бы. Но этот длинноногий шейх Чонси поймал нас.

— А, ну, что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, здесь у нее имеется приличная постель.

— Вот как? Могу я спросить что ты знаешь о постели Бевер… я хочу сказать леди Андрагоры?

— Все. Я провел под ней довольно бойкие полчаса.

— Как ты сказал — под ней?

— Так и сказал. Я подслушивал, как она отбивалась от ухаживаний этого Чонси. У меня был ковер-самолет — я хочу сказать мой МАРК IV, личный транспорт — прямо на балконе. И только я хотел ее умыкнуть, как прибыла дворцовая стража.

— Да, я предупредил Крупкина, чтобы он приглядывал за Чонси. И похоже, что они прибыли как раз вовремя!

— Они прибыли слишком быстро! Я уже держал ее в своих руках, когда они ворвались и кинулись на нее…

— Ах, ты…

Невидимое тело пролетело мимо О'Лири, и он с большим удовольствием выставил вперед ногу и зацепил лодыжку. Последовавший затем грохот падающего тела хоть как-то скомпенсировал его боль в глазу.

— Послушай, Лоренцо, — сказал Лафайет. — Нам совершенно ни к чему кидаться друг на друга в этой темноте. Очевидно, мы оба обеспокоены тем, чтобы с леди Андрагорой все было в порядке. Никто из нас не хочет, чтобы она оказалась в лапах Крупкина. Почему бы нам не объединиться, пока она не окажется на свободе, а уж потом решить все наши вопросы между собой?

— Объединить наши усилия, ха, — пробормотал невидимый компаньон Лафайета откуда-то с пола неподалеку от двери. — Какие усилия? Мы заперты в темнице, в темноте, обезоруженные. Если, конечно, — добавил он, — у тебя нет чего-нибудь в заначке.