— Отстаньте, сэр, — мягко сказал женский голос. — Вы испортите мне всю прическу.

Лафайет весь изогнулся, приподняв полог кровати, пытаясь выглянуть и посмотреть, что происходит. Его шпага звякнула об пол. В ту же секунду наступила мертвая тишина.

— Милорд Чонси — ты слышал?

— Ну, мне пора идти, — громко сказал чуть дрожащий мужской голос. — Как вы знаете, Его Высочество — а лучшего человека я не встречал в целом свете — отдал приказание, чтобы у вас было все, что вы пожелаете, миледи, но я боюсь, что если задержусь здесь еще немного, то это будет неверно истолковано…

— Ну, знаете, такой наглости!..

Раздался сильный шлепок, отчетливо создающий впечатление гневной женской руки, ударяющей по мужской щеке.

— Как будто я вас сюда приглашала!

— Итак… если вы извините меня…

— Нет уж, сначала извольте обыскать комнату! Может, это ужасная бурая крыса!

— Да, но…

Изящная ножка топнула об пол.

— И немедленно, Чонси, иначе я доложу, что вы пытались заставить меня исполнять ваши похотливые желания!

— Кто, я, Ваша Светлость?

— Повторять не собираюсь!

— Ну…

Лафайет увидел, как сапоги пересекли комнату, остановились у шкафа. Раздался звук открываемой двери. Сапоги проследовали в ванную, исчезли из виду, вновь появились. Они вышли на балкон, остановились, вернулись обратно.

— Никого нет. Возможно, ваше воображение…

— Вы тоже это слышали! И вы не посмотрели под кровать!

Лафайет замер, когда сапоги подошли к кровати и остановились буквально в двух футах от кончика его носа.

Покрывало поднялось, узкое лицо со свирепыми стрелками усов и крохотными глазками уставилось прямо на него.

— Тоже никого, — сказал человек и опустил покрывало.

Лафайет перевел дух, только сейчас сообразив, что он все время сдерживал дыхание.

— Ну, конечно, я же совсем забыл про плащ, — упрекнул он сам себя.

— А раз так, — продолжал мужской голос, — то я не вижу причин, почему бы мне торопиться.

— Не сродни ли вы осьминогу по отцовской линии, милорд? — спросил голос Дафны с едва сдерживаемым хихиканьем. — Откуда у вас столько рук? Тише, тише, милорд, вы сломаете мне молнию.

— Ах, ты… — пробормотал Лафайет и замер, потому что беседа тут же прервалась и опять наступила мертвая тишина.

— Чонси — тут кто-то есть! — сказал женский голос. — Я… это чувствую!

— Да, вот я и говорю, что мне необходимо пересчитать все простыни и полотенца, так что я не могу дольше задерживаться.

— Ерунда, Чонси, в такой поздний час? Неужели вы боитесь?

— Я? Боюсь? — голос Чонси стал несколько прерывистым. — Конечно, нет, просто я всегда любил всякие переписи, и сейчас мне представляется случай проработать всю ночь, так что…

— Чонси — разве ты не помнишь, мы собирались погулять с вами при луне. Вы и я, и никого больше.

— Да, но…

— Подождите секундочку, я только переоденусь во что-нибудь подходящее. Я постараюсь поскорей…

— Эй, — слабо произнес Лафайет.

— Акустика в этой комнате просто невозможная, — нервно сказал Чонси, — Я мог бы поклясться, что кто-то только что сказал «Эй».

— Глупый мальчик, — ответил женский голос.

Раздался мягкий шуршащий звук, за которым последовало взволнованное мужское восклицание. Снова появились женские ножки. Они остановились у шкафа, показались изящные женские руки в кольцах, снявшие одну туфлю, потом другую. Ножки поднялись на цыпочки и пышная, вся в складках юбка упала на пол. Мгновением позже туда упало что-то совсем воздушное.

— Но, миледи! — вскричал ломающийся, задыхающийся голос Чонси. — Его Высочество… — к черту Его Высочество!

Сапоги торопливо пробежали по полу, поступили на маленькую изящную ступню. Раздался короткий женский вой, за которым последовал второй резкий удар пощечины за этот вечер.

— Идиот! Взвыл женский голос. — Да я лучше останусь навсегда в этой дыре, чем…

— Ах, так вот что вы задумали? Заманили меня сюда ложными обещаниями, чтобы я помог вам бежать, а сами собираетесь уклониться от вашей части договора? Ну, нет, миледи, ничего у вас не выйдет! Я получу все, что мне причитается, сейчас…

Лафайет со всей возможной скоростью выбрался из-под кровати. Когда он вскочил на ноги, обладатель сапог — высокий худой придворный лет под 50 — резко обернулся, хватаясь за рукоять шпаги, диким взглядом окидывая комнату мимо и сквозь О’Лири. Позади Чонси Дафна, или леди Андрагора, стояла в одной коротенькой рубашке с голыми плечами, на одной изящной ноге и массировала пальцы другой.

Лафайет протянул руку, поднял подбородок мужчины вверх и чуть в сторону и нанес блестящий хук правой, после чего тот, нелепо взмахнув руками, пролетел до стены, ударился о нее и свалился на пол.