– Мы переехали из Манхэттена. Ты можешь в это поверить?
– она фыркает, - переехать из

Манхэттена, чтобы жить здесь? Мой папа устроился на работу в Албанию и теперь я здесь ...

застряла в нигде. Что насчет тебя? Переезд в новое место в конец твоего старшего года, должно

быть это действительно отстой.

Я закрываю глаза и делаю вдох.

– Да, это так.

Я чувствую, как она отстраняется от дороги и смотрит на меня, ожидая, что я расскажу свою

историю. Когда я этого не делаю, она просто спрашивает.

– Так почему же ты переехала сюда?

Я смотрю на нее.

– Моя мама умерла. Моим братом и его семья позволили мне остаться,- я чувствую ее шок. Могу

только представить ее реакцию, если бы я рассказывала все подробности.

– Мне очень жаль, - говорит она тихо ,- что насчет твоего отца?

Я пожимаю плечами и смотрю в окно, заметив, что мы приближаемся к дому Кайла.

– Я думаю, что он тоже мертв.

Правда в том, что он жил с мамой и со мной, когда я была маленькой. Я помню его грязные волосы

и татуировки, которыми были покрыты все руки. Он тоже был наркоманом. Однажды, он ушел и

не вернулся. Социальная служба не смогла разыскать его, тогда это был первый раз, когда мама

потеряла надо мной опеку. На протяжении многих лет, маме надоело слушать, как я спрашиваю

про него и наконец, сказала мне, что он вероятней всего мертв.

Остальную часть дороги Гвен молчит. Независимо от схожести между нами, и как мне казалось, я

хотела, чтобы мы стали близкими друзьями, но она не может себе это позволить, а я ничего не

говорю, чтобы не беспокоить ее.

Пенелопа играет снаружи, когда мы подъезжаем к моему дому.

– Значит ... увидимся в понедельник, - говорит Гвен. Кажется, она хочет сказать что-то еще, но

передумывает.

– Спасибо, что подвезла, - говорю я ей.

В момент, когда я выхожу из машины, Пенелопа бежит ко мне. У нее в волосах фиолетовый обруч, сама она в белом платье покрытыми фиолетовыми цветами.

– Привет, Райли, - она кричит мне, прежде чем таинственно хихикает.

– Привет. Я слышала, твой любимый цвет фиолетовый.

– Нет, - говорит она, качая головой, - мой любимый цвет фиолетовый и розовый.

– О, извини. Моя ошибка.

– Как прошел твой день?
– спрашивает Хлоя, выходя из двора дома, у нее садовые перчатки на

руках. Пенелопа подбегает и поднимает к ней пальцы.

– Хорошо,- отвечаю я, желая, пойти внутрь.

– Кто привез тебя домой?

– Просто девушка из школы.

Мой рюкзак тянет меня вниз, и мой живот урчит от голода. Я улыбаюсь им, и направляюсь к

двери. Думаю, что это нормально взять еду с кухни, хотя мне никто не сказал сколько. Думаю, яблоко и содовая из холодильника, можно брать и взяла их в подвал. Я сажусь на кровать и кусаю

хрустящий фрукт. Обычно домой, приходя со школы, делала свою домашнюю работу и готовила

обед для себя и мамы. И ужин также, потому что она была слишком усталой, чтобы делать что-то, когда она возвращалась с работы и убирала дом утром, а во второй половине дня работала на

неполном рабочем дне в страховой конторе.

Яблоко застревает в горле, когда я вспоминаю, как увидела ее в последний раз. Прежде, чем этот

момент может захватить меня, я пытаюсь вспомнить, где она счастлива и улыбается. Вспоминаю

свой день рождения, и я бы хотела побольше таких воспоминаний. Я положила яблоко и вынула

свою книгу.

Уже когда Хлоя зовет меня на ужин, я пытаюсь спрятать воспоминания о матери. Мы садимся

вместе за кухонным стол, как прошлым вечером, вероятно, так будет каждый вечер. Но, теперь я

чувствую себя спокойнее, ведь я была в школе, и знаю, чего ожидать. Пока я взглянула на

напряжение вокруг глаза Кайла. Он замечает, что я смотрю на него, и меняет свое выражение на

нейтральную улыбку. Вместо того, чтобы чувствовать себя лучше, его улыбка вызывает

неприятное ощущение в животе. Интересно, он передумал о моем нахождении здесь. Я не узнала

его очень хорошо, с тех пор как пришла сюда, и возможно, он разочаровался во мне. Если это так, меня отправят назад в Сан-Диего или я буду передана социальным службам здесь? Мой аппетит