Я опускаюсь на свой стул. Конечно, я понимаю, про кого она говорит.

– Давай не будем говорить о нем или куда он смотрит, хорошо?

– Ты уверена, что это он тебя продинамил, потому что он выглядит, как будто хочет сюда подойти и

поговорить с тобой?

Я бросаю свой бутерброд обратно в сумку. Ощущение как будто я под микроскопом, портит мне

аппетит.

– Я ухожу. Увидимся на химии.

Краем глаза я замечаю, что Лукас встает, когда я убираю за собой. Когда я подхожу к двери, он уже

там.

– Так, вот оно что?
– говорит он, вставая передо мной.
– Ты не даешь людям второй шанс? Мне не

разрешается ошибаться?

Я не сомневаюсь в его искренности, я четко вижу раскаяние в его глазах. И так же страх, что я его

не прощу. Я почти "просверлила" отверстие рядом с ним. Теперь оно даже сильнее. Мое сердце

хочет, чтобы я бросилась в его объятья, почувствовать его тепло вокруг себя снова. Но разум

говорит, что это не лучший путь. После того, что он сделал, я боюсь ему дать второй шанс.

– Нет, Лукас, - отвечаю я тихо, не показываю того, что я это говорю, убивает меня.
– Второго шанса

не будет.

Я вижу, что гнев наполняет его глаза, они передвигаются в сторону коридора. Они быстро смотрят

на меня, в них много холода, я убегаю от него, не желая приносить вред, который я только, что

причинила ему.

Весь оставшийся день я ходила с чувством того, что я сделала что-то неправильно, но со мной

было и чувство стыда. Все только ухудшилось, когда Чад остановил меня в коридоре, чтобы

пригласить снова. Конечно Лукас проходил мимо в этот раз и видел нас разговаривающими. Он не

отвернулся. Вместо этого его глаза сверлили меня, когда он проходил.

Когда я пришла домой, я сделала уроки и вяло сидела на ужине. Потом Кайл провел для меня еще

один урок вождения. Это был тот же маршрут, по которому мы ездили в дом престарелых. Он

почувствовал что-то не ладное и спросил, хочу ли я домой. Он пообещал, что теперь мы будем

выезжать несколько раз в неделю для занятий. Когда мы были одни, я подумывала спросить у него

знает ли он о лечебных способностях, которые есть у нашей семьи. Что плохого в этом вопросе?

Потом я вспомнила предупреждение своей матери и промолчала.

***

Лукаса не было на следующий день. Я волнуюсь о нем, но не решаюсь просить, где он. Флаеры

выпускного бала появились по всей школе и кажется все разговаривают об этом.

– Мы пойдем все вместе, - вопит Гвен на обеде.
– Все четверо. Так как у нас нет свиданий.

Тогда Лиза прочищает горло.

– На самом деле у меня свидание.

Новость для меня и Гвен.

– Я иду с Джаредом с работы. Я спросила его вчера.

Она сильно покраснела и стала смотреть вниз на лоток.

– Я собиралась спросить у тебя,- заявляет Тайлер с удивленной уверенностью.

Гвен смотрит на меня ошеломленно, затем переводит взгляд на Тайлера.

– Ты спрашиваешь Райли?

Тайлер усмехается.

– Нет, без обид Райли, но я прошу тебя, Гвен.

У нее отвисает челюсть.

– Ты?

Он кивает, а она поворачивается, ища мое одобрение.

– Скажи "Да", ты - идиотка,- смеюсь я над ней.

Она хихикает, пытаясь сохранять хладнокровие, несмотря на ее очевидное волнение.

– Ладно, да,- она говорит ему.- Но, что насчет Райли? Она может пойти снами, верно?

Тайлер колеблется, но не я.

– Ни в коем случае. Я не пойду на вашу вечеринку. Вы, ребята, идите и хорошенечко отдохните.

– Но, что насчет тебя?
– спрашивает Гвен.

– Я действительно не хожу на танцы. Я некогда не была одна и не хочу побить рекорд сейчас, -

говорю я добродушно, заставляя их поверить в это. Это правда, что я некогда не танцевала, но не

могу представить, как это делаю не с Лукасом. Я немедленно наказала себя, потому что решила не

думать о нем сегодня. Пройдя еще один мучительный день, я полна решимости отчиститься от

всех чувств к нему.

Они смотрят широко распахнутыми глазами на меня.

– Ты некогда не была на танцах?
– говорит Лиза, вызывая меня вернуться обратно к разговору.

– Последний раз, когда я проверяла, это не было требованием для выпускников, - шучу я.