Шрифт:
— Надо же… — Лиза внимательно посмотрела на Терезу, — никогда бы не подумала. Вы мне показались такой…
— Белокурой женщиной без проблем с безмятежной улыбкой? — насмешливо улыбнулась автор-фантаст.
Лиза отрицательно покачала головой:
— Скорее, сильной. Уверенной. Той, что не боится людей, не боится собственных промахов, не испытывает дикой неловкости от того, что пришлось заговорить с незнакомыми людьми. Вы же не боитесь того, что вам скажут: «Да кто она такая и что здесь делает!» Вы же этого не боитесь?
— Нет, — и Тереза отвернулась, чтобы не обидеть Лизу жгучим сочувствием, которое — она знала — отражается в ее глазах.
— А мне все время кажется, что мне укажут на дверь… — прошептала Лиза. — Или… Что я проснусь — а этого всего: дома, камина, Роберта, картин… Этого всего просто нет…
— Лиза. Это все есть. Это все на самом деле. Ведь вы это заслужили больше, чем кто бы то ни было…
— Возможно. Но в хорошее верить трудно. Страшно.
— Это точно. — Тереза вдруг открыто, весело улыбнулась. — Знаете, как я доводила несчастного Владимира тем, что отказывалась верить в его любовь…
— Не может быть! — Лиза изумленно распахнула глаза.
— Еще как может… — и она негромко рассмеялась.
Есть что-то волшебное в ночных разговорах обо всем на свете! Когда смешные истории сменяются трогательными, а порой и душещипательными. Хохот сменяют слезы — сочувствия или радости — не важно. А главное, ты начинаешь понимать, что у тебя появился друг, близкий человек…
Так вот и проговорили Лиза с Терезой практически всю ночь «за жизнь».
Лиза поднялась к себе в приподнятом состоянии, улыбаясь. Посмотрела на сопящего Роберта, решительно нырнула под одеяло, прижалась к его широкой горячей спине всем телом, стала гладить плечи… Его дыхание сбилось. Потом замерло. Потом он развернулся к ней — и Лиза стала тереться о его грудь, живот — как кошка… И ей уже было все равно, воет ли ветер, наяву это — или в ее мечтах.
Глава тридцатая
— Просыпайся, Sleeping Beaty! — и Роберт легонько поцеловал ее в нос.
Лиза пробормотала что-то невразумительное, но на редкость недовольное.
Несколько оставшихся часов этой ночи она летала в поднебесье в объятиях дракона. Ой! И не просто летала!.. Ох!
Лиза вспомнила. Проснулась. И покраснела.
— А вот солнышко уже на небе! — улыбался Роберт.
— Какое солнышко… — бурчала Лиза, — там метель. И все заметено…
В ответ мужчина ее мечты рывком распахнул тяжелые вкусного шоколадного цвета занавески.
И комнату ворвался свет. Такой стремительный, такой брызжущий, такой ошеломляющий после вчерашней непогоды и темных снов, что Лиза, опять сказав «Ой!», подбежала к окну.
Это была та самая сказка, о которой она мечтала, в которую могла поверить. Над синим-синим зеркалом озера мечтательно склонилось наряженное в лазурь небо. Должно быть, оно склонилось на мгновение, да так и замерло, любуясь своей безупречной красотой, не замечая ни торжественных гор с белоснежными вершинами, что, посмеиваясь, подглядывали за этой милой картинкой.
— А вон там, — Лиза напряженно крутила головой у окна, — там должна быть стайка фей!
— Что? — Роберт обнял ее.
— Они будут на коньках кататься? Или — лучше — в снежки играть?
— Откуда феи на коньках?
— Главное — снег! — не слушала его Лиза.
— Почему?
— Потому что он — разноцветный!
И эта гадкая девчонка решительно выбралась из его объятий, метнулась в угол комнаты, где были сложены ее пожитки для рисования. Притащила все к окну и мгновенно расставила мольберт.
— А завтрак! А прогулка! В конце концов, мы коляску заказали!
— Свет! Посмотри, какой свет!! Там же феи живут!
— Ты невозможна! — Роберту хотелось произнести это недовольно, но не получилось. Получилось как-то ликующе…
— Да, и надо купить лак для волос!
— Зачем? Ты собралась прическу делать?
— У меня с собой только пастель. Если ее закрепить лаком, чтоб не осыпалась, то она еще и блестеть будет.
— Обалдеть! — Роберт сказал это по-русски и исключительно выразительно.
В ответ на это Лиза издала смешной рычащий звук… И исчезла из этой реальности.
Роберт спустился вниз, объяснил, что их можно не ждать — у Лизы приключился «свет». И заказал так необходимый Лизе лак для волос, который, оказывается, можно было использовать и более замысловато, чем просто для закрепления прически.
Лиза рисовала, рисовала, рисовала. Как обычно, быстро. Сегодня с особенной радостью человека, у которого все получается. Мелки пастели хрустели у нее под пальцами, крошилась.