Потом они валялись на кровати: есть хотелось неимоверно, но не хотелось размыкать объятия… Он опять потянулся к ней, накрыл ее собой. Он смог быть нежным… Смог не торопиться…

Когда они очнулись, был поздний вечер. Лиза сидела на краешке кровати, и жевала шоколадку.

— Будешь? — предложила она ему половину.

— Буду, — в животе бурчало. Он проглотил кусочек, распорядился. — Дай трубку телефона, пожалуйста. Хочется нормальной еды.

Она передала ему трубку, потом побледнела:

— Я сейчас, — и ушла.

Он заказал еду, достал чистые джинсы из шкафа, перецепился ногой за ручку ее сумки, которую она бросила там. Из сумки вывалились какие-то бумаги, на одной из которых он прочитал: «Направление на аборт». И дальше какие-то закорючки на всю бумажку. В голове зашумело.

— Я должна тебе кое в чем признаться, — произнес голос Лизы, которая подошла со спины.

Теперь пришел его черед содрогаться всем телом.

— Я… — она никак не решалась сказать.

— Не стоит, — он все покидал в сумку, взял в руки, протянул ей, — Я догадался. Убирайся. Уезжай. Забирай свои вещи из дома родителей — и чтобы я тебя больше никогда не видел.

— Ты спятил? Да что в этом такого — сейчас все стараются…

Роберт понял, что сейчас он ее убьет.

— Уходи. Господи, за что мне это… Прочь! — рявкнул он на нее, когда понял, что она сделала шаг к нему и протягивает руку, чтобы дотронуться.

— Роберт, ты не можешь…

Он схватил ее за плечи и навис. Лиза кожей ощущала его бешенство, его дикую ненависть. Роберт смотрел ей в глаза — и она не могла отвести взгляда от его горящих глаз.

Он понял, что еще одно биение сердца — и он… Он настолько явственно представил, как заламывает ей руку, стараясь сделать больнее, прижимает лицом к стене. Как она кричит.

Представил — и испугался тому, что сейчас превратится в зверя. Что еще чуть-чуть — он ее попросту покалечит.

И Роберт, тяжело дыша, отскочил от нее на другой конец комнаты.

Когда он пришел в себя — Лизы не было.

Еще через пять минут принесли ужин. Романтический ужин на двоих.

Еще через три дня ему в номер позвонили с ресепшена:

— Сэр, к вам посетитель.

— Пропустите, — ему было все равно. Может быть, ему кто-нибудь компанию составит…

Перед ним стояла бутылка виски. Закупоренная — он смотрел на нее вожделенно вот уже третий вечер, но все не решался открыть. Режим съемок срывать нельзя. Деньги за этот сериал ему платили очень-очень хорошие, но все штрафные санкции за нарушение трудовой дисциплины были поистине драконовскими. А Роберт понимал, что стаканчиком на ночь он не обойдется…

Несколько минут — и в дверь постучали.

— Открыто, — отозвался Роберт.

Вошел Владимир Зубов.

— Добрый вечер, — поднялся с кресел британский актер, — вот уж кого не ожидал увидеть… Вы сопровождаете супругу?

— Нет, — сквозь зубы проговорил любимец российских женщин, — Тереза приехать не смогла, я вынужден был бросить все свои дела — а у меня, между прочим, тоже съемки — и ехать сюда, в Африку…

Тут Роберт понял, что они говорят по-английски, на языке, которого Зубов вроде бы и не знал…

— Мне приятно, что вы прибыли меня навестить… — съязвил Роберт, — я право слово, польщен. Но я не вижу причины, по которой вы могли бы приехать.

— О…, - насмешливо и зло протянул актер, — у меня целых две причины. Первая — это та, что Терезу в больнице можно было удержать лишь обещанием, что я еду к вам — и еду немедленно.

— Тереза в больнице? — встревожился Роберт.

— Совершенно верно. В больнице. У нее девятнадцать недель беременности, поднялось давление, она решила лечь в больницу.

Роберт закрыл лицо руками: Тереза беременна… Вот она любит своего мужа, а вот Лиза… Он открутил пробку от бутылки, практически вырвал ее, с нижней полки столика достал два стакана, налил себе и русскому — выпил жадными глотками — как воду.

— Простите, — ответил он на недоуменный взгляд Зубова, — может быть, это поможет мне дослушать.

Тот пожал плечами, выпил.

— Гадость, — охарактеризовал русский актер напиток. — Надо было водку с собой привезти.

— Надо было, — согласно закивал британец. Алкоголь подействовал — он почувствовал себя согревшимся. Несмотря на жару, он последние три дня мерз — его подтрясывало. А тут — отпустило.

— Итак, Тереза в больнице, Тереза в беспокойстве, — продолжил Владимир. — Кроме того, моя супруга наотрез отказалась госпитализироваться в Москве — она, понимаете ли, доверяет лишь специалистам Военно-медицинской Академии… Вы даже не представляете, как я устал жить на несколько домов и на два города… Но это Тереза… Это надо понимать.

— Я понял, это первая причина. А вторая?

— Вторая заключается в том, что два дня назад в эту же больницу положили другую вашу знакомую. С тем же диагнозом. И теми же симптомами.