Шрифт:
— Добрый день. Это Лиза, — как-то смущенно проговорила девушка.
— Лиза! — радостно отозвалась в трубке женщина. — Вы не представляете, как хорошо, что вы позвонили. Роберт очень переживает, переживает целый день, что лично не смог забрать портрет. Он страдает безмерно, — в голосе послышалась то ли легкая ирония, то ли ядовитая насмешка, — а ему завтра улетать… по делам — и он никак не сможет приехать. Я бы хотела вас попросить подвезти его портрет к Гражданскому проспекту, к метро — кто-нибудь за ним бы подъехал. Это будет удобно?
— Хорошо, — ответила Лиза без особого восторга. — Я подвезу.
— Большое вам спасибо, вы просто чудо. И, кстати говоря, не откажите еще в одной любезности… Захватите еще какие-нибудь картины — они же у вас есть… Я бы хотела посмотреть и, может быть, что-нибудь купить. Роберт очень хвалил ваше творчество.
— Ладно, — теперь Лиза была удивлена. — Я захвачу. Во сколько мне подъехать?
— Как вам удобно! — отозвалась женщина. — Я прекрасно понимаю, что вы работаете, а мы доставляем вам беспокойство. Поэтому давайте будем ориентироваться на вас. Приблизительно за час до того, как вы приедете на Гражданку, позвоните по этому телефону — и вас встретят…
Тереза энергично распрощалась — и повесила трубку.
Лиза в изумлении уставилась на секретаршу.
Глава пятая
Лиза после разговора с секретаршей Терезы Тур коротко вздохнула — и решительно разложила собранные уже вещи. Она будет работать… Но, посидев полчаса, она поняла, что не может. Что ей хочется вскочить и побежать…
Странно, но эти двое: и Тереза Тур, и британский актер Роберт Рэнделл — не вызывали у нее теплых чувств. Ни благодарности, ни признательности она сейчас не ощущала… Лишь, почему-то, неприязнь.
«Наверное, — вздохнула она, поднимаясь и начиная собираться, — наверное, я им завидую. Сытости. Обеспеченности. Уверенности в себе. Наверное, и мне хочется быть такой… Точно. Завидую».
Она думала о своей жгучей зависти, пока шла к метро, пока спускалась по эскалатору. Пока делала пересадку и ехала до станции метро «Лесная» — где, собственно, она и обитала. Наверху она выдохнула, вышла из метро, повернула направо — и углубилась вглубь дворов, где стояли желтовато-коричневые и серые обшарпанные здания. Она шла в один из таких домов неподалеку.
Второй подъезд. Привычная грязная лестница с убитыми ступенями, погнутыми решетками заграждения и стенами ядовито-зеленого цвета. Высоченные пролеты между этажами. Пятый этаж. Дверь слева.
Она открыла дверь — и вздохнула: один из соседей — не совсем дружащий с головой дед — варил самогон. Запах клубился безумный… Других соседей — молодой пары с огромным количеством знакомых — еще не было. Лиза вздохнула с облегчением — они порядком ее достали постоянными шумными празднованиями.
Белая крашеная дверь прямо — ее обиталище. Ее мастерская, ее келья. Продавленный диванчик, почти новый комод — ей как-то дико захотелось именно комод — и она даже его приобрела. Что еще? Кухонный стол, стул. Тарелка, чашка, ложка. Мольберты, подрамники, кисти, краски… Картины. Картины. Картины…
И ничего больше, чтобы напоминало о ее жизни. О ее нормальной простой обычной жизни. Где папа и мама, которые гордятся ее успехами, которые холят и лелеют ее талант, талант художницы, непонятно откуда взявшийся у ребенка, родившегося в семье мамы-учителя и папы-инженера, в прошлом военного.
Кооперативная двушка в спальном районе. Четырнадцатый этаж точки… Уютный безопасный дом. Когда-то все это было…
Лиза зло помотала головой. И сказала себе, что надо пользоваться случаем и везти показывать свои картины, раз хоть кто-то обратил на них внимание. Она наклонилась над своими работами.
Что же отобрать на показ? Пожалуй, вот этот Питер — призрачный мрачный город, смешение воды и ветра. Что еще? Надо взять ее любимую небольшую жанровую зарисовку. Классический питерский двор-колодец с канареечными стенами. Пара ругается. При чем видно, что ругаются молодые люди из-за какого-то пустяка. А за ними сверху, с подоконника, наблюдает ехидный рыжий кот.
Добавим еще эльфов — в свое время она очень любила их рисовать — все мечтала нарисовать иллюстрации к «Властелину кольца» Толкиена. Так, где-то у нее еще был король гномов Торин. Наверно, и хватит… Да, не забыть портрет Роберта.
Потом она переоделась, натянула свежую майку и другие брюки с такими же карманами. И позвонила Терезе.
— Очень хорошо, — таким же жизнерадостным голосом, как и несколько часов назад, отозвалась та. — А то Роберт извелся совсем… Через сколько вы будете на Гражданке? Я вас встречу на выходе из метро.
Лиза выволоклась с эскалатора в тот момент, когда Тереза влетала в метро. Была она оживленная, улыбающаяся, еще более хорошенькая. На ней было белое платье-футляр и белые босоножки на высоких каблуках. Лиза завистливо вздохнула.