В этот субботний вечер Аванес гудел в компании группенфюреров и оберстов в ресторане на свежем воздухе «Нахтигайль». В отличие от них он не пьянел — сказывалась древняя армянская закалка. Рядом с ним сидел грузный и потный гауптман Апанасиади — секретчик канцлера.

— Отгадай загадку, Гржимек, — хохотал он, — висит, болтается — на «П» называется?

— «Плакат» — ответил Попян.

— Неправильно, — ещё больше захохотал пьяный секретник, — это Попян.

Аванес побледнел.

— Что такое «Попян»? — спокойно спросил он, обгрызая сардинеллу.

— Могу сказать честно, — зашептал Аванасиади, — это какой-то тип из космоса, на которого объявлен всепланетный розыск и награда в один миллион сольдо.

— А как о нём узнали? — ощупывая в кармане лазер спросил Аванес.

— Взяли двух его людей в концлагере при попытке поднять бунт скелетов. Эти ненормальные думали, что у нас в лагерях есть недовольные. А у нас нет недовольных, у нас все довольные. Вот ты, ты всем доволен?

— А скажи, дружище, как можно взглянуть на этих космических подонков? — небрежно спросил Аванес.

— Зачем тебе? — подозрительно глядя на него через фужер с анисовой, удивился гауптман.

— Хочу плюнуть в их гнилые пасти, — яростно заорал Аванес, — ненавижу! Мы сломим им головы! Раух!

За столом глянули «Хорста Весселя». По лицу патриотичного Апанасиади текли слезы.

— Молодец, Гржимек, — сказал он, достав связку ключей и приказал водителю: «В бункер, живо!»

Машина «Хорьх» мчалась по ночному Шпарвассеру.

Попян размышлял, что делать дальше и решил действовать по обстоятельствам. Спустившись в глубокий подвал, Апанасиади, пошатываясь, открыл дверь камеры смертников, и Попян увидел Мишу Талисмана, прикованного к стене, со следами горячего утюга на животе.

— Швайн! — заорал Аванес и стеганул Мишу лайковой крагой.

— Браво, — икнул гауптман, — продолжайте, а я пойду вырву, кажется я переел синеньких.

— Кто сдал? — свирепо прошептал Попян, когда гауптман вышел.

Ози не выдержал испытания — его били мёртвым ежом на палке,

— Где он сейчас?

— Ещё вчера преставился — отворил себе вены.

— Попян быстро расковал Мише ноги и приложил палец к губам. Зашёл Апанасиади с плоскогубцами.

— Талисман, сейчас ты станешь монархом, — я откушу тебе яйцо, — заплетающимся языком сказал гауптман и стал возле Миши на колени. Пятка разведчика свистнула в воздухе и по щиколотку вошла в горло садиста.

— Как?! — удивленно хрюкнул толстяк и ткнулся лицом в загаженный пол.

— Быстро! В машину, — сказал Попян.

— Кто дал санкцию? — спросил дежурный по этажу.

— Арестованного затребовал канцлер, — спокойно ответил Аванес и сказал пароль: «Яйка».

— «Млеко» — ответил офицер и открыл дверь машины.

Через полчаса они тихонько стучали в крошечную коморку Воки, прилепившуюся к стенке слоновника.

— Мишу надо спрятать, — сказал Попян, — через полчаса начнутся облавы.

— Можно, — спокойно буркнул Немудрак и стал связывать избитого Талисмана резиновым клеем. Затем он обвалял его в рыжей шерсти, вставил в рот жёлтые клыки и сказал:

— Это типичный горный окапи Пржевальского. В клетке его никто не узнает. Вода есть, колбасу я буду заворачивать в солому. У посетителей конфет не выпрашивай, гадить придётся на виду у всех.

—Толково придумано, — похвалил Попян, посмотрел на часы и стал стучать ключом Морзе.

Далеко в лесу Фрум Олива взял карандаш и записал: «Готлиб — Бецелу. Акция вступила в завершающую стадию. Необходимы данные о месте, где можно без труда заложить «машинку Кениса», чтобы планета раскололась с первого раза. Предлагаю группе Вдуича взять «языка» и занять позицию в доме номер четырнадцать по улице Мойвы Тойво. Связной принесёт дальнейшие инструкции. Фук-капут!»

Олива отстучал задание Золтану, пнул Зе Сельпугу в зад и сказал:

— Наши болваны заварили хорошую кашу. Как с товаром?

— Золото расфасовано, икра в бочках, меха в моей каюте, — доложил штурман.

— Правильно, сдавай! — распорядился Олива, и они зашлёпали нардами из хлебных мякишей.

А в это время Вилли Кенис, Юозас Гейдукис и Вацек Хари сидели в сугробе возле сауны и караулили «языка». Накануне за «языком» послали Бена Нисневича, но тот неправильно понял задание и задушил четырёх пленных еще по дороге, а пятого убил ударом кулака по спине, когда тот начал выдавать военные тайны. (Бену показалось, что он матюкается).

Дверь сауны распахнулась и оттуда с весёлым поросячьим визгом выскочил голый фашист с татуированными генеральскими погонами на плечах. Он заорал:

— Корош русски морозец! — и прыгнул в сугроб к разведчикам.

Там он очень удивился, потом возмутился, а потом крепко зажал во рту кукурузный кочан, заботливо предложенный Вацеком, и смирился.

Допрос был коротким.

— Где секретная кнопка? — спросил Золтан.

— (В нашем селе, — ответил генерал, — но вам до неё не добраться — там мины, электричество, овчарки и альпийские стрелки. Завтра приезжает канцлер Фук с супругой, чтобы на неё надавить.