— Кальмара ко мне, — скомандовал Хулио.

Гуманоид исчез.

— Рекомендую провести акцию возмездия, — зарычал Агути, когда в проёме экрана появился сизый от тропического солнца капитан, — местность размером 2x2 км, где исчез ботаник, объявить эпицентром лейшманиоза и выжечь кобальтовыми пушками. Женское население отдать на поругание роботам-носильщикам. Об исполнении доложить немедленно. Всё!

Выключив аппарат, Агути довольно потёр ноги и ударил в рельсу — вошёл секретарь.

— Пресса есть? — спросил миллионер.

— Звуковое письмо без адреса, — ответил секретарь, — и напоминание о том, что президент трёх популяций и Обладатель магической власти ждёт вас на совещание квазнаграриев и космопутчистов в восемнадцать часов.

— Это хорошие деньги, — пробормотал Хулио, — надо пойти. — И громко спросил: — А что в письме?.

Секретарь вставил кристалл антрацита в гнездо и включил выключатель. Агути откинулся в кресле и приготовился слушать.

— Нехорошо, Хулио, — раздался из динамика приятный фальцет, — отвратительно! Боюсь, что ты попал в историю, из которой вряд ли выскочишь способным к дальнейшему размножению. Твоя нижняя половин тела — это уже кал, а если ты поедешь на совещание к президенту и примешь его предложения, то калом станет и верхняя половина твоего тела. Будь умницей. Чао, кролик!

Магнитофон затих.

— Кто это был? — спросил Агути, выпивая стакан кашасы и вытирая пот.

— Дети шалят, — предположил секретарь.

— Глупые дети, — спокойно сказал Хулио и пошёл обедать.

Физалии за столом не было, зато дедушка Чича мужественно боролся со вторым бутылём красного, грозно поглядывая на третий.

— Мне угрожали, — мрачно сказал Агути, ловко разделывая мититяй с кровью.

— Вздор, — прохрипел Чича и выпятил нижнюю челюсть, — мы сломим им головы! Вперёд, чудо-богатыри! На Белград!

— Дедушка, оставьте в покое красное — вам его не одолеть, — укоризненно сказал Хулио.

— Сопляк, — важно сказал Чича, встал, оттопырил тощий зад и припал к третьей бутылке. Кадык его двигался как челнок в ткацком станке ранних моделей. Посмотрев, как дедушку относят на гемосорбцию, Агути пошёл переодеваться на приём.

— Надень лифчик, — сразу заявил из клетки зубек, — его лиловый оттенок отлично гармонирует с цветом твоей кожи.

— Шутник, — ласково сказал Хулио и почесал зверя под летательной перепонкой.

Надев чёрный смокинг из знаменитой ткани «репс» с планеты Боман-Боза, которая легко гладилась и стиралась, но была непроницаема для оружия массового поражения, миллионер Хулио Агути сел в гравипед и полетел по направлению к резиденции президента. Было семнадцать сорок пять. Светало.

Жаркое июльское солнце левого полушария стояло в зените над мрачным высокогорным плато Чикумбе. Но палящие солнечные лучи едва достигали провала в самом центре плато, а там, на многочисленных территориях размещались корпуса и полигоны межпланетного центра «Спейс волонтир» по подготовке отрядов косморазведчиков и всякого рода диверсионных групп для поддержания эффекта присутствия на оккупированных планетах. Плохое было это место. Далеко не все из половозрелых особей мужского и женского пола, поступавших на полный цикл глобальной трансформации, заканчивали его. Но зато выпускники центра были нарасхват во всех фирмах, конторах и оптовых базах, которые так или иначе были связаны с дальним космосом. Это они составили подвижный отряд «Воздушный поцелуй», который под прикрытием бронетанков III поколения «Мохнатые сейфы» в течение одной недели высадился на Эстуари и превратил свободолюбивых эстуарцев в подсобных рабочих на необозримых плантациях уникального бифштексного дерева. Правда, десятисантиметровым эстуариям было всё равно чем заниматься, так как уже впоследствии толковые учёные доказали, что они были вымирающей ветвью личинок адгезии. А легендарный Мутабор Мачула в одиночку высадился на субтропический астероид Цмак и вступил в вооруженный конфликт с гуттаперчевым диктатором Мацом Невидимкой. Только на третьи сутки поединка Мутабор интуитивно попал Мацу в вену и сделал его видимым при помощи инъекции индигокармина. Мац был вынужден сдаться и сейчас работает на Цмаке сестрой-хозяйкой, а сам астероид превращён в гигантскую грязелечебницу для хондродистрофиков, к тому же там почему-то не болели «чёрной свинкой» — этим бичом околоземных орбитальных станций.

Лет пятьдесят или семьдесят назад двадцатка храбрецов-проходчиков под командованием Спиридона Толстокорого под покровом метеоритного дождя высадились на ужасающей планете Пси-17 из системы шаров Криштофа, которая была заселена человекообразными тушканами высотой до семи метров. Пользуясь феодальной разобщенностью тушканов, Спиридон Толстокорый провозгласил развитой капитализм, объединил человеко-зверей в ячейки и уничтожил всю биомассу планеты из мочемёта. Зато сейчас на Пси-17 находится единственное в системе место, где добывают сверхчистый природный сервелат, для возрастающих кулинарных потребностей жителей Земли.

В данный момент большинство курсантов спецкурса находились на перерыве. Могучий, но добрый Бен Нисневич расслабленно лежал в тени подвешенной на шест фуражки и насвистывал в раструб сапога незатейливую песенку «Что ж ты Магда, курва, не выходишь?» Рядом полусидел Вилли Кенис и бесшумно тянул через бамбуковую палку безалкогольный херес из жестянки. Чуть в стороне трое ребят из группы освобождения от жизненно важных функций играли в «разрыв селезёнки» на двух колодах. Остальные либо спали, либо наоборот, но без дела нельзя было увидеть ни одного человека. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить поступательное шевеление под кожурой семейного яванского банана — там яростно жили молодожёны Асс-Бабич, специалисты по половому терроризму, не обращая никакого внимания на огрызки анчоусов и другой мусор, который бросали в кожуру отдыхающие курсанты. Под душераздирающие крики молодожёнов стоящий на посту стажёр Ози Бассеншпиллер по прозвищу Батый начал писать звуковое письмо своей тёте в Кёльн, что было строжайше запрещено уставом распорядка дня. Зная это, находчивый Ози заменял щекотливые слова криком «Опа!».

— А вот любопытно, чем занимается тихоня Бассеншпиллер? — раздался за спиной увлекшегося курсанта тихий, вкрадчивый голос.

Ози сильно побледнел, покрылся пупырышками и стал похож на несвежий огурец сорта «жовтяк» из музея вымерших культур. За его спиной стоял старший сэнсэй Золтан Вдуич, гроза, курсантских затылков, чемпион Крабовидной туманности по стрельбе из произвольного отверстия. Его уважали. Его боялись и ненавидели. Он был для курсантов всем: доброй, бабушкой и злым дядей, мудрым наставником и глупым администратором, холодным карцером и сладкой кулебякой. Он был велик, ибо о его бесчисленных приключениях нынешние курсанты читали еще в роддоме.