— Помню. Ну и?

Оля вздохнула, повинилась.

— Никита был со мной, когда пришел Антон. Дверь оказалась открытой. Он увидел нас…. Некрасиво все получилось. Паша. Я должна его найти, извиниться. Помоги!

Она вцепилась в рукав врача, не сводя с его лица умоляющих глаз.

Не обращая внимания на сутолоку в коридоре, Павел припечатал ее к стене, пригвоздил взглядом.

— Стой, не двигайся! — шагнул к посту. Пошептавшись с медсестрой, вернулся с мензуркой, наполненной мутной жидкостью.

— Пей до дна! А сейчас марш домой. Приедешь, набери мне — буду ждать. В шесть я заканчиваю, в семь буду у тебя. Из дома ни на шаг. Приеду — обо всем поговорим. Поняла? Повтори!

Оля отрапортовала:

— Еду домой. Звоню тебе. Жду к семи к чаю.

— Умница. Я провожу тебя до лифта.

Женщина послушно плелась следом.

Одна единственная мысль не давала ей покоя.

Какого черта устраивать долгий проигрыш? Зачем ждать вечера, чтобы просто не сказать — где сейчас Антон?

Выйдя из проходной главного клинического корпуса, Оля полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух, огляделась в поиске свободной скамейки.

Дождевые тучи оккупировали небосвод, стянулись со всех сторон в центр города, окончательно упрятали в свинцовые тенета солнце. День обещал быть не только пасмурным, но и мокрым. Повысившаяся влажность затрудняла дыхание, навевала сонливость и леность.

«Немного передохну, обдумаю ситуацию и поеду домой. Паша точно что-то скрывает».

Открыла сумочку в поиске сигарет.

Желание покурить в одиночестве осуществить было сложно.

Немногочисленные скамейки в больничном парке после завтрака атаковали хворые. Кружки по половым признакам, мальчики с клюками налево — девочки с ходунками направо, группки по двое, и по трое. Местечковая пенсия дышала свежим воздухом, пока не задождило.

Оглядевшись по сторонам, Оля облегченно вздохнула. В кустах шиповника, притулившись спинкой к стене бойлерной, под навесом из шифера пряталась еще одна лавочка. Идти до нее по газону бабушки и дедушки не осмелились, поэтому она и пустовала. Не теряя времени, Оля пошла напрямки по влажной траве.

Каково же было ее разочарование, когда на самом краю скамьи появился взявшийся ниоткуда худенький паренек. Щуплое существо в толстовке, необъятных джинсах, конверсах на босу ногу и красной бейсболке. Уткнувшись в ноутбук, подросток не замечал никого вокруг. Прозрачные пальцы — палочки порхали над клавишами, глаза под длинными белесыми ресницами неотступно следовали за происходящим на экране.

«Что он тут делает? Если пришел навестить родственника — так иди в отделение, а не протирай безразмерные штаны на скамейке, уступи место другим», — вылетела обидная мысль.

Поймав ее за хвост, пацаненок поднял глаза от экрана и приветливо улыбнулся.

— Привет, Олик, присаживайся! Разговор есть.

Под ногами у несчастной самую малость качнулась земля.

— Откуда ты знаешь мое имя?

То ли мальчик, то ли девочка, хрупкое нечто с прозрачной прыщавой кожей и торчащими в стороны эльфийскими ушками, не скрывая любопытства, разглядывал застывшую в недоумении женщину.

— Мне то тебя не знать!

Стряхнув морок, Оля пыталась размышлять.

«Я его определено встречала. Заметная кепка. Примелькалась. Только вот где? Да, в нашем дворе, на Войковской, зачем далеко ходить. Стайка малолеток в теплое время тусит за доминошным столом на детской площадки, а как приморозит, перебирается в соседний подъезд. Он из местной банды».

— С каких пор мы на «ты», малец?

«Родственник у него здесь лежит? Иль кто из знакомых?»

Хилый паренек аккуратно положил ноутбук на скамейку. Встал, расправив на груди одетую поверх толстовки майку с спайдерменом (чем чуднее — тем круче, ясно), шагнул к Ольге, протянул костлявую руку.

— Позволь представиться, я твой правый хранитель.

Женщина позеленела от злости.

— Ага, а я Властелин того самого кольца. Сегодня все с ума сошли? Я одна в здравом уме осталась?

Не ответив на рукопожатие, повернулась кругом с намерением уйти.

Не тут то было. Стоило ей сделать шаг назад, как она уперлась в выросшего из-под земли высокого молодого человека. Он преградил ей путь, расставив в широком объятии руки.

— И не вздумай кричать, милочка. Не пугай увечных.