– Как там тебя, Виолетта, что ли? – насупилась Эвелин. – Ты давай не дерзи!

– А то что?

– Девочки… – умоляюще прошептала Лили.

– Какой бред, – протянула Изабелла. – Кладите уже руки.

Виолетта вызывающе сверкнула голубыми глазами и положила изящную ладонь на ближайшую фигуру – три волнистые черты. Изабелла закрыла полукруг. Лили и Эвелин пришлось присесть на корточки, чтобы дотянуться до восьмиугольника и круга.

– Жмём! – скомандовала Виолетта.

Девушки изо всех сил надавили на фигуры, но ничего не произошло.

– Не работает, – констатировала Эвелин. – Может, у вас просто сил не хватает?

– Или символы не те, – сдвинула брови Виолетта. – Ничего, здесь всего двадцать четыре варианта. Рыжая, поменяйся местами с этой… с Изабеллой.

– Почему это мне меняться? – возмутилась Эвелин. – И вообще, у меня есть имя!

– Постойте, – робко вмешалась Лили. – Может, подумаем, какой из символов кому принадлежит? Если у каждой действительно есть свой, она, наверно, это почувствует.

– Это как же это? – скептически спросила Виолетта.

– Интуиция, – улыбнулась Лили. – Мне, например, нравятся эти красивые волны. Никто не против, если я их возьму?

– Да пожалуйста, – пожала плечами блондинка.

– Ну, тогда мой – кусок сыра, – Эвелин хищно посмотрела на Изабеллу, и та поспешила отдёрнуть руку от фигуры.

Теперь уже Изабелле и Виолетте пришлось присесть. Они снова по команде надавили на символы, и с тем же результатом.

– Не знаю, что не так, – задумчиво проговорила Лили. – Волны точно мои! Душа согревается, когда я чувствую их под пальцами, – она ласково погладила выступающие волнистые черты.

– Мне тоже нравится восьмиугольник, – упрямо сказала Изабелла.

Виолетта снизу вверх поглядела на длинноногую Эвелин:

– Меняемся.

Эвелин насупилась, но возражать не стала.

– Раз, два, три… Жмём! – воскликнула Виолетта.

Фигуры легко ушли вглубь. Дверь дрогнула, и щель разрезала её посреди. Эвелин радостно захлопала в ладоши. Лили улыбнулась. Половины двери со страшным скрежетом расползлись в стороны, открывая уютную светлую гостиную с толстым ковром на полу. Комнату пересекала зеркальная барная стойка. На одной из стен висела огромная плазма, на другой – картины известных авангардистов. Роскошные диван и кресла будто приглашали скорее расслабиться в своих мягких объятиях, а для оригиналов на полу были разбросаны большие разноцветные подушки. Тем не менее, интерьер казался незавершённым: не хватало окон.

Девушки и сами толком не знали, что ожидали увидеть, но уж точно не это. Изумление приковало их к месту. Первой очнулась Виолетта. Несмело сделала шаг вперёд, подошла к дивану. Её движения привели в чувство остальных, и они последовали за ней.

Как только последняя – ею оказалась Лили – перешагнула порог, дверь молниеносно захлопнулась. Девушки тут же обернулись, но увидели лишь ровную белую стену. Эвелин бросилась назад и ощупала её руками.

– Это стена, – пояснил хрипловатый мужской голос.

Девушки нервно завертелись из стороны в сторону.

– Стены отделяют одно от другого, – нараспев проговорил невидимый незнакомец. – Комнату от комнаты, дом от города, а бывает, что и государство от государства и даже мир от мира.

– Кто здесь? – вскрикнула Виолетта. – Покажись!

– Звукозапись, я полагаю, – пробормотала Изабелла.

– Как ты сказала? – немного удивлённо уточнил голос. – Да, так меня ещё не называли. Фениксу понравится. Я не звукозапись, деточка, я ваш проводник в светлое будущее. А не показываюсь, потому что не уверен, что вы выдержите это зрелище. Ну да ладно, попробовать стоит.

В стене снова возникла дверь, да не одна, а целых две. Они ничем не напоминали ворота в ад. Обычные деревянные плиты с изящными золотистыми ручками. Обернувшись, девушки увидели, что в противоположной стене симметрично появилась такая же пара дверей.

– Что за чертовщина? – выдохнула Изабелла.

Остальные лишь ошарашенно захлопали глазами.

Последней в стене по левую руку от них возникла ещё одна дверь, выше и наряднее остальных. Она распахнулась, и в комнату бодрым шагом вошёл мужчина лет тридцати. Ярко-зелёный пиджак, начищенные до блеска малиновые ботинки, чёрные бархатные брюки с лампасами и фиолетовый галстук-бабочка – он напоминал одновременно клоуна и конферансье. Правда, публика не спешила приветствовать вошедшего радостными криками. Не помогали ни сияние карих глаз, ни пряный аромат парфюма, ни взъерошенные волосы, мужественный подбородок и трёхдневная щетина.

– Ну, здравствуйте, – улыбнулся мужчина.

Испуганные взгляды четырёх пар круглых глаз словно приклеились к его лицу.

– Как же я рад вас видеть! Приятно, что вы сочли возможным встретиться со мной, ведь, между нами говоря, это невозможно. Но вы здесь, и я здесь, и что это, как не встреча? Что ж, мои дорогие, реальность – мягкий воск в руках умелого скульптора. Я здесь для того, чтобы дать вам резец.

– Мы? – переспросила Виолетта. – Сочли возможным?

– Встретиться с тобой? – добавила Изабелла.