— Был третьим замом председателя правления банка.

— А сейчас?

— Сейчас — второй. Второй зам, — уточнила она для непонятливых.

— Головокружительная карьера, — привычно съязвил Паша Генералов, указательным пальцем поправляя на носу круглые очки в тонкой оправе. Точно такие же, как на знаменитом фото Джона Леннона.

В отличие от легендарного музыканта Паша был аккуратно стрижен, но зато чуть зарос модной недельной щетиной — ещё вроде и не борода, но уже и просто небритым не назовёшь. То есть, было у Паши Генералова в настоящий момент всё тип–топ. По крайней мере, со внешностью.

— Ла–адно, по–отише, коллеги! — подал свой главный, чуть заикающийся на гласных, голос Сорокин. Он нажал кнопку на пульте и проговорил в микрофон, туда, за зеркальную стену. — Спа–асибо, вы сво–ободны! — его чуть по–птичьи посаженная голова кивнула, словно тот, к кому он обращался, мог его увидеть.

Самого же Владимира Сорокина сразу с обеих сторон в профиль могли наблюдать и Вика, и Генералов. Абрис его лица был строг и правилен. Бачки, чуть более длинные, чем обычно, красиво серебрились ранней сединой. А по центру подбородка прицепилась короткая и плоская мушкетёрская бородка, отнюдь не делавшая его смешным, а так — слегка романтичным. Взгляд его, впрочем, умел быть и очень жестким. А порой даже и беспрекословным. Но до этого пока дело, к счастью, не дошло. Хотя искры недовольства, когда он отступил на шаг назад, чтобы видеть разом и Пашу, и Вику, в глазах и мелькнули. Но тут же и погасли — не иначе, как от усилия воли.

— Нет, коллеги! Особенно это тебя, Павел, ка–асается. Иронизировать будем по–озже. После полной и окончательной по–обеды. А пока ещё раз повторюсь. Можно — под запись, можно — для за–аучивания наизусть. Шучу, — несколько снизил он пафос под генераловским взглядом. — Наш проект — своеобразная репетиция президентских выборов. Местом про–оведения выбран город Великоволжск. Выбор этот — не случаен. Великоволжск — нечто вроде нашего о-отечественного Нью — Гемпшира, этакая лакмусовая бумажка настроений электората. На всех последних выборах федерального уровня великоволжцы голосовали именно так, как в итоге про–оголосовала вся страна. Таким образом, в Великоволжске мы можем опробовать, испытать на прочность одновременно все три избирательные модели. Которые, во–озможно, придётся использовать и на грядущих выборах, президентских. А именно — административную, народную и технологическую. Так что отнеситесь к о-отбору кандидатов с максимальной серьёзностью. И о-ответственностью. Я всё сказал. Поехали?

Коллеги одновременно кивнули. Китайская хохлатая приоткрыла глаза, зевнула, и уснула снова.

Сорокин поднял трубку телефона внутренней связи и негромко скомандовал:

— За–апускайте второго кандидата.

— В кандидаты, — не удержавшись, добавил Генералов и тут же прикрыл рот ладонью, мол, молчу, молчу.

Второй кандидат оказался мужиком крупным, с породистым лицом сибарита, в очень хорошем тёмно–синем костюме в узкую серую полосочку. Какие обычно любят носить публичные представители банковского сообщества. Бордовый галстук в микроскопическую крапинку довершал картину.

— Прямо царь Пётр! — одобрительно проговорила Вика, стискивая в руках собачку. При своей миниатюрности она явно была неравнодушна к крупным особям противоположного пола. Однако едва «Пётр» начал речь, как по лицу Вики пробежала едва ли не презрительная гримаска: кандидат заговорил до неприличия высоким голосом — будто его кастрировать не кастрировали, но подготовительные мероприятия к экзекуции провели.

— Почему я иду в мэры Великоволжска? Вижу и знаю, как нам обустроить наш город. Не принадлежу ни к какой партии. Отвечаю только перед жителями. Сумею заставить чиновников работать на благо людей, на благо великоволжцев. Иду во власть, чтобы отстаивать интересы простых граждан. Надеюсь на ваше понимание и доверие!

— Долго голос сажать? — деловито осведомился Генералов.

Отозвалась Вика — ведь именно ей, психологу, отвечать за природный имидж кандидата:

— Минимум — месяц, — в голосе её прозвучало явное сожаление.

— Спа–асибо, вы сво–ободны! — проговорил в микрофон Сорокин.

Третий кандидат, по фамилии Сухов, войдя в студию, по–хозяйски огляделся. Глянул в глазок телекамеры. Пригладил рукой короткую свою стрижку–ёжик. И вдруг, уставившись прямо в сторону невидимых соглядатаев, озорно подмигнул. Понял, значит, где прячется великий Гудвин. Заговорил же он бодро и убедительно:

— Почему я иду на выборы? Если честно, то надоело смотреть на то, что у нас в городе хозяйничают дилетанты. Многие наши вожди не справились бы даже с руководством небольшим предприятием. Что же говорить о таком сложном и серьезном организме, как современный город? Как и все мы, я люблю наш чудный Великоволжск. Город со сложной, интересной историей и, я уверен, с замечательным будущим. В мэры я иду не воровать и не «заседать», а работать! Работать, засучив рукава, на благо всего города, всех наших жителей! — Сухов и вправду засучил рукава белоснежной рубашки. Крупные и сильные его руки свидетельствовали о недюжинной физической мощи, а поросшая буйным волосом распахнутая грудь — о нешуточных страстях, бушевавших на просторах его души.

— Глаза умные, — в голосе Виктории слышалось одобрение.

— И хитрые. Но это хорошо, — поспешил поправиться Генералов. — И вообще — хорош!

На телеэкране вместо новостей уже началось ток–шоу. Известная телеведущая едва слышно объявила тему:

— Если муж и жена работают вместе…

— Сделай по–огромче, — попросил Сорокин, Генералов пощелкал пультом.

Ведущая душевным тоном представляла героев предстоящего разговора. Но взгляд зрителя все время отвлекался от героев на её излишне открытое декольте.