– Все верно- сказал Дулиф, допил и продолжил:

– Да и тебе… Ой извини! Что-то я перебрал лишнего!

Вендор застыл после слов друга. Скулы заиграли на его лице. Он не злился на Дулифа, просто воспоминание проскользнуло в голове, оставляя болезненный след. Дулиф понимал, что сболтнул лишнего. Ему было не по себе от сказанного, и он придумал, как избежать неловкого молчания. Он поднялся со стула и торопливо сказал:

– Я схожу, возьму еще нам выпить, и солонинки…Хорошо?

Он быстрыми шагами направился к выходу. И возле самого выхода оторопел и стал пятиться. В палатку медленно вошёл Тримо. Голова его была опущена. Одна его рука была перебинтована, а второй он прижимал к груди круглый кожаный мешок. Он поднял голову. Из глаз его текли слёзы. Он смотрел на Дулифа. Тримо сокрушенно упал на колени перед Дулифом. Голос его был надрывистым:

– Дулиф прости меня. Прости мою глупость. Прости мой гнев. Прости, если сможешь. Я виноват перед тобой. И перед тобой Вендор. Если хочешь – убей меня прямо сейчас. Может тогда я смогу искупить свою вину перед тобой!

Он бросил мешок на пол, снял длинный кинжал с пояса и протянул его Дулифу, не подымая головы. Дулиф с раскрытым ртом, от удивления посмотрел на Вендора. Вендор молча, пожал плечами. Гном стал несколько растерянно отвечать человеку, который совсем недавно хотел лишить его жизни:

– Тримо..я..это..подымайся с колен. Ну …то, что произошло… Тримо резко прервал его:

– Нет! Я виноват. Смертельно виноват перед тобой. Лучше бы Вендор прикончил меня тогда. Я устал всю свою жизнь творить гадости. И когда я думал, что покончил с этим, чуть не взял еще один грех на душу. Меня следует казнить!

Тримо одним движением скинул ножны с кинжала и приставил острейшее лезвие к своему горлу. Кожа поддалась мгновенно. Дулиф видел, как на пол капают слезы и кровь Тримо. Вся эта сцена тронула доброе сердце гнома. Он видел терзания человека, и ему стало жаль того. Дулиф выхватил кинжал из руки Тримо и подняв того с колен, усадил на стул. Тримо почти сполз со стула, укрыв лицо ладонью. Слезы продолжали каплями лететь вниз с подбородка. Он дрожащим голосом начал говорить:

– Я знаю кто ты Дулиф. Я знаю кто вы. Я уже всё узнал. Вы же герои легендарного седьмого легиона! Вы оба одни из немногих, кто остался в живых после битвы при Гримдоре. Даже мы в красном братстве восхищались седьмым легионом, хоть мы и были отпетыми душегубами. Многие из нас, и я, в том числе, в душе мечтали быть легионерами вольной армии. И я чуть не лишил жизни одного из тех, кем восхищался…а этот мерзавец Фарив обвёл меня вокруг пальца, как мальчишку!

Тримо стукнул перебинтованной рукой о перила стула, и продолжил:

– Он говорил, что сможет договориться с руководством гномов о поставке им некоторого необходимого оборудования после официального разрешения комитета. Но только ему необходима будет поддержка знатного лица. Я и посоветовал его графине. Какой же я глупец! Он постоянно ошивался возле шахт, а потом он сказал, что обнаружил незаконную торговлю среди гномов и хочет вычислить мошенника! Он говорил, что это явно гном торгует среди гномов. Какой же я простачок. Он прокручивал свои грязные делишки прямо у меня под носом. Я, конечно, начал подозревать, явно что-то нечистое. В тот день я заглянул к нему в шатёр. Я обнаружил там магические и бесшумные мины, спиртное и всякую мелочь, которой не должно быть у него! Я впал в гнев. Я понял, что меня провели вокруг носа. Я хотел найти Фарива и задать ему несколько вопросов. Я отправился к шахтам, в надежде найти его там. Но меня нашёл какой-то гном и сказал, что Фарив дерется с каким-то гномом. Я подумал, что может Фарив не лжёт! Может, он вычислил мерзавца и пытается его остановить, а запрещённые предметы - это то, что он насобирал у гномов, как доказательства незаконной торговли. Но когда я увидел избитого Фарива и стоящего над ним гнома, я снова впал в ярость. Моя голова и так сильно повреждена за годы, проведённые в братстве. Я очень тяжело себя контролирую. Часто впадаю в гнев по мелочам… Но я, же мог убить тебя Дулиф, а ведь ты же меня спрашивал, за, что я нападаю на тебя! Прости меня!

Тримо убрал руку. Глаза его были красными от слез, а лицо излучало душевные терзания. Дулиф был растроган этой ситуацией. Он протянул левую руку человеку, и они пожали друг другу руки и Дулиф, чувствуя, что ком подкатывает и к его горлу, торжественно сказал:

– Забудь друг всё, что произошло! Битва сделала нас близкими. Я рад найти в тебе нового товарища! Я прощаю тебя!

Губы Тримо дрожали. Он медленно кивнул, и сиплым голосом добавил:

– Вы, гномы, удивительный народ! Ты Дулиф замечательный гном! Ты простил мне то, что я хотел лишить тебя жизни. Я не забуду этого!

Вендор поднялся, по товарищески похлопав Тримо по плечу и сказал:

– Ну, всё! Возьми себя в руки! На вот хлебни. Это поможет! Тримо схватил Вендора за руку и сдавленно выпалил:

– Нет Вендор! С тобой я вообще не достоин, пить с одного кубка. И там, на совете ты был прав! Я по уши влюблён в графиню и плетусь за ней как собачонок, уже который год. Но эта зависимость сделала из меня другого человека. Я столько натворил за свою жизнь плохого, что и не пересказать, а когда я увидел её, мне захотелось бросить всё и просто быть рядом с ней. Я знаю, что она никогда не ответит мне взаимностью, и я буду вынужден сгорать от ревности, когда к ней приезжают ухажеры. Однако это всё делает меня человеком. Я перестал быть тем чудовищем, которым меня вырастило братство…По крайней мере я стараюсь быть человеком…

Дулифа очень растрогали речи Тримо. Ему стало жаль искалеченную жизнь этого человека, вынужденного постоянно жить в муках ревности и мучительных воспоминаниях. Он растроганно сказал Тримо, положив руку тому на плечо:

– Для меня ты Тримо - человек! И мой друг! У монстров нет друзей, а у тебя есть. Знай - отныне ты всегда можешь рассчитывать на моё плечо!

Тримо встал и низко поклонился гному, сказав:

– Для меня это будет честью. Я принес тебе Дулиф золото в мешке. Прими его как дар. Прошу прими его, не откажи сделать такую милость