— Да нет, разумеется, виной всему не эта Пустая Бочка вместе со всеми прочими Пустыми Бочками. В конечном итоге его доконали даже не обстоятельства. Хотя обстоятельства всегда играют известную роль. У психиатров не принято говорить о неизбежности. — Она посмотрела на меня слегка задумчиво и добавила: — Впрочем, наверное, не только у психиатров.

И потом взяла обеими руками мое лицо, словно хотела меня загипнотизировать, словно, удерживая меня в таком положении, она могла разгадать, почему люди поступают так, а не иначе, словно все могло проясниться, если бы она меня подольше так удерживала. Наконец она промолвила:

— Ты ужасно похож на своего отца.

Я до сих пор не знаю, было ли это комплиментом или чем-то вроде проклятия. Я не понял этого даже теперь, после того, как я прочел его рукопись.

II. Роберт Г. Мельман

«Пустая Бочка и другие перлы»

Сказочная принцесса

Все утро у меня в доме возились два трубочиста. У одного из них на голове была косынка, второй был почти лысым. Из их разговоров я понял, что мой дымоход — это тяжелый случай. Через три часа трубочист в косынке сказал:

— В нем гуляет ветер, мы ничего не можем сделать.

Я абсолютно не разбираюсь в дымоходах. Идея его прочистить принадлежала моей жене. Сама она сейчас была в Вене, на конгрессе о сновидениях, поэтому мне пришлось принимать трубочистов одному. Я за собой особенно пылкой любви к открытому камину никогда не замечал, но в моей жене уживается множество необъяснимых желаний.

— Ага, — сказал трубочист в косынке, — мы, понятно, можем приделать вам вентилятор на крыше, это решит все ваши проблемы. Всего-навсего нажимаете на кнопочку — и дымоход вытягивает всю дрянь. Но это приличные деньги.

Вентилятор на крыше стоил, должно быть, целое состояние. А состояния у нас перевелись, это раньше у нас водились состояния. Даже если бы у меня были деньги, для меня это точно вылилось бы еще в несколько утренних встреч с трубочистами.

Моя жена, разумеется, была бы счастлива, если б наш дымоход, в котором гуляет ветер, заменили на дымоход с хорошей тягой, однако перспектива еще несколько дней иметь дело с трубочистами показалась мне непреодолимым препятствием.

Я подумал, не позвонить ли жене и не посоветоваться ли с ней, но дымоход — слишком банальная вещь, чтобы из-за нее отвлекать человека, принимающего участие в конгрессе о сновидениях.

— Ладно, — сказал я, — я над этим подумаю.

Трубочисты начали стаскивать с моей мебели полиэтиленовую пленку, и тут нежданно-негаданно на меня навалилась мрачность. Они затянули этим самым полиэтиленом всю комнату, проторчали битых три часа в дымоходе, но все оказалось впустую — тяги в нем по-прежнему не было.

— Мы скоро снова увидимся, — сказал я трубочистам, словно за что-то извиняясь.

— Все обдумайте, не торопясь, — сказал один из них. — Такой вентилятор вам совсем не помешает, а то у вас гуляет ветер.

Когда они ушли, я все же позвонил в ту гостиницу, где остановилась моя жена. Я передал для нее следующее сообщение: «В дымоходе гуляет ветер, нам нужен вентилятор на крыше, но он стоит целое состояние». Мне пришлось это повторить трижды, но девушка-оператор все-таки умудрилась переспросить: «Где-где гуляет ветер?» Я решил, что совсем неплохо получить подобное сообщение после того, как проведешь целый день за обсуждением сновидений.

После этого я прочитал письмо от профессора одного парижского университета.

Уважаемый сэр, — писал он, — надеюсь, Вы помните, что во время Вашей поездки в Париж в качестве приглашенного автора некоторые студенты и преподаватели работали над переводом Вашего рассказа «Гуталин». Вы побывали на нескольких переводческих коллоквиумах. Вы не возражаете против публикации переведенного нами рассказа в университетской газете? К сожалению, мы не располагаем средствами для выплаты Вам гонорара.

Письмо пришло несколько недель назад. Я решил, что пора все-таки на него ответить.

Уважаемый профессор, — писал я, — а как Вы поживаете? Благодарю Вас, с моей памятью все в порядке. Конечно, я не забыл коллоквиумы по переводу, которые посетил во время моего пребывания в Париже. Не исключено даже, что я их никогда не забуду. Вас я тоже не забыл. После Парижа я не посетил больше ни одного коллоквиума по переводу. Участие в руководимых Вами коллоквиумах по переводу было для меня чрезвычайно вдохновляющим опытом. Разумеется, я не против публикации моего рассказа «Гуталин» в Вашей университетской газете. Жаль, что Вы не располагаете средствами для выплаты мне гонорара, ведь лекарства сейчас дороги. Не говоря уж о дымоходах с приличной тягой.